Адаптация
Шрифт:
– Неожиданные? Ты издеваешься, что ли? Ты узнала о мом существовании после предло-
жения руки и сердца. Отказа, кстати, я тебе никогда не прощу! Да ещ и прилюдного!
– Да уж, отличный способ меня уговорить, - кисло сообщила я, разумом понимая, что каж-
дое его слово – правда, причм та, которой не изменить. Я бы на его месте до конца дней сво-
их припоминала этот момент, чего уж там. Но какая вс-таки несправедливость – такой потря-
сающий козырь, и не
– Это, однако, не меняет того, что я тебя люблю. Я всегда знал, что сразу…
– Узнаешь свою жену, как только увидишь.
Блестящие глаза с прищуром уставились в мо лицо, а потом он хмыкнул:
– Они разболтали? Хотя, чего я удивляюсь.
– Ещ бы, конечно, разболтали! Заливались соловьями, тебя нахваливая, хотя я и так вс
бы сделала, чтобы ты достался мне, а не гудронке, безо всяких уговоров.
– Если кисейца потянуло к женщине, то это надолго. Если влечению нет причин исчезать,
к примеру, в связи со смертью партнера, влечение может длиться всегда.
– Теперь я это знаю. А почему ты мне не сказал раньше?
– Я сказал. Но ты не поверила.
– Почему ты не сказал после того как мы встретились на игре и я извинилась? Я же спра-
шивала тебя, если ли шанс что-то восстановить?
– Ничего бы не изменилось! Хотя нет, по правде, причина была в другом. На самом деле я
сам не верил… если честно. Я очень разозлился тогда на тебя.
– Я понимаю.
– Когда ты отказала, это было так неожиданно. А потом ещ и перестала отвечать… И я
решил – нет, померещилось, совсем это не она! Не буду я уговаривать какую-то заезжую зем-
лянку выходить за меня замуж. Забуду е и всех делов! Я был совершенно уверен, что не
пройдет и недели, как ты выветришься из моей головы. Не хотел ничего слушать, уходил от
разговора, когда Пепел намекал, что так просто влечение не проходит. Я вообще отказывался
говорить на эту тему. Тогда… на игре, там случайно вышло, что они тебя нашли и в лагерь
приволокли. Я не знал. Но видишь, мне повезло с братьями, они решили проверить, действи-
тельно ли я способен держаться от тебя на расстоянии.
– Да, я поняла. Мне рассказывали про «правило трх дней».
– Кто?
– Одна знакомая… с шоу Невест. Я ей звонила, пока ты грабил белок, хотела узнать, как
мне тебя соблазнить.
Парфен фыркнул.
– Соблазнить? Вот уж не думал, что тебя заботят такие вопросы. Я бы и суток не продер-
жался, если бы не был так на тебя зол. Но если бы не Злодей, правило сработало бы только
так, даже не сомневайся.
Я сглотнула.
– И что там дальше, в лагере?
– Когда тебя привезли? Ну вот, мои братья, так как им никто не отказывал, да ещ в пря-
мом эфире, по их словам сохранили «идеально холодную голову», то есть способность разум-
но мыслить. Они подумали, и решили, что раз ты чужачка, то просто не знаешь наших за-
конов, даже элементарных. Что ты просто не умеешь верить. Значит, разок тебя можно и прос-
тить. Поэтому они привезли тебя в лагерь, чтобы мы с тобой познакомилась лучше. Это Пепел
решил.
– Я такая дура… В смысле, была.
– Согласен.
Губы сами собой слегка надулись.
– Ты должен был с моим последним заявлением спорить! Да ты столько требований выд-
винул, что я имела полное право возмутиться!
Он подозрительно спокойно улыбнулся.
– Да уж, горы требований.
– Да уж, горы!
Я бы обязательно поспорила, обязательно, и обязательно бы победила в этом споре, но в
этот момент катер достиг корабля и мы, не сговариваясь, бросились к шлюзу, а потом к каюте,
в которой когда-то я жила с девчонками. Сейчас тут тоже кто-то жил, судя по вещам, брошен-
ным на диванчике и полу, но это последнее, что меня волновало.
Парфен повернулся, блокируя дверь – и это последнее, что я помню чтко. А, нет, ещ
один момент, видимо, запомнился от неожиданности. Парфен стянул с себя футболку.
Впервые на моей памяти. На его груди виднелся такой же узор, как на руках, впрочем,
подробно я его не рассмотрела. А вот глаза изменились уже знакомым мне образом, как тогда,
в лесу, когда он подкрадывался ко мне посреди ночи. Что это? Возбуждение?
И ответ сам собой появился в голове, хотя взяться ему вроде как было неоткуда.
Внутренний зверь.
Впрочем, сейчас важнее другое.
Потом вс так закрутилось, что превратилось в ускоренные съемки, когда непонятно, где
какое движение показывают и какая часть тела мелькает – и что, собственно, происходит в
кадре.
Единственное, в чм не приходится сомневаться – происходило нечто крайне неприлич-
ное. Правда, слишком быстро.
И все равно, мне было так хорошо, что, пожалуй, впервые в жизни я могу заявить, что тут
главное не количество, а качество.
Вс произошло так стремительно, что я очнулась без штанов на кровати в расстегнутой
рубашке женского кисейского костюма, хвост волос сбился на бок, отдельные пряди вы-
бились и теперь лезли в глаза и щекотали нос. А Парфен, на одной руке которого вс ещ ви-
села футболка, которую он крепко прижимал ко мне (не специально, он прижимал руку, а