Адаптация
Шрифт:
футболка между нами просто затесалась) выглядел жутко ошарашенным. Зато брюки он снять
успел, а носки нет.
– Как-то вс неожиданно, - пробормотал он сквозь тяжелое дыхание, продолжая вжимать
меня всем своим телом в кровать. – Обычно я не так, ну…
– Вс в порядке. Быстро, конечно, но мне понравилось. Только как-то… Чего-то… Смут-
но…
– Ага. Как-то… Повторять будем медленно?
– Да! Медленно-о-о.
Впрочем, мгновенного повторения не хотелось. Хотелось рассмотреть его повниматель-
ней и потрогать. Россыпь точек, образующих рисунок на коже груди, на ощупь тоже оказалась
шершавой. В этом было нечто возбуждающее – гладкая кожа, перемежающаяся с участками
шершавой. Наверное, пройдут столетия, прежде чем мне надоест е гладить.
Он первым делом снял с моих волос резинку и запустил в пряди широкую ладонь.
– Даже не верится, что уже вс случилось, - сказала я, тщательно изучая рельеф его спи-
ны. Самым странным в теле кисейца, на мой взгляд, оказались полосы, такие же, как на лице,
только располагались они на ягодицах и бедрах. У кисеек, наверное, смотрятся вообще шикар-
но.
– Сам сомневаюсь.
– Твои глаза каждый раз будут так меняться?
Он усмехнулся.
– Конечно. Так кисейцы реагируют на свою пару. Я даже контролировать это не могу, да и
не хочу, если честно. Я счастлив.
Остатки одежды, наконец, покинули наше общество и обосновались на положенном им в
данном случае месте – на полу.
Вскоре, однако, в дверь застучали и кто-то потребовал свои вещи. Так и сказал:
– Парфен, ну имейте совесть! У меня же ничего, кроме костюма! Выбрось хоть домашнее!
Не могу же я ходить по кораблю в этих тесных штанах!
Парфен сжалился и, собрав разбросанные вещи (надеюсь, мои в их число случайно не по-
пали), открыл дверь и сунул эту груду кому-то в руки. Я тем временем пряталась за ширмой,
потому что была не совсем одета и не сомневалась, что этот непрошенный гость обязательно
станет заглядывать в комнату.
И правда, Парфен нахмурился и подался вперед, загораживая проход.
– Ладно, ладно, - в коридоре рассмеялись. – Не лезу. Удачного отдыха.
Ха! Можете не сомневаться.
Второй раз и правда вышло медленно и уверенно. Как только его пальцы перестали ле-
ниво ползать по моему телу и крепко сжали мои ягодицы, мне даже в глаза ему не понадо-
билось смотреть, чтобы понять – они снова меняются. Но я смотрела, потому что это зрелище
просто завораживало. И он уверенно целовал меня, и ещ увереннее двигался, и почти с са-
мого начала я даже говорить не могла, только гладить ладонями его шероховатую кожу и из-
давать такие странные звуки, к которым лучше не прислушиваться, чтобы не стало стыдно.
Хотя, кому я вру? Стыдно мне не было. Мне было хорошо.
Хотелось сразу всего и сразу – узнать, что нравится ему и сказать, что нравится мне, но на
это еще будет время. Полно времени!
Сейчас мы просто знакомились.
А когда вымотались и глаза закрывались, в голову пришло, что пожалуй, такого покоя и
умиротворения я не испытывала чуть ли не с детства. И даже воспоминания о родителях при-
носят не душераздирающую тоску, а просто тихую грусть. Я прижалась к его спине щекой и
спросила:
– А ты можешь мне как-нибудь рассказать сказку? Какую-нибудь из ваших. Не сейчас ко-
нечно, - поправила я, потому что глупо ожидать, что тебе будет рассказывать сказки голый и
запыхавшийся парень.
– Когда-нибудь после.
– Не сейчас?
– Просто сейчас... Ну, я понимаю, что нам обоим не мешает отдохнуть.
– Я могу рассказать сейчас. Только короткую. Хочешь?
Ещ бы – это одно из моих самых необъяснимых и странноватых желаний по отношению
к молодому человеку, в которого я влюблена, как кошка. Вероятно, с точки зрения психоло-
гии, семьи и отношений между полами это вообще ненормально, но мне плевать.
– Хочу, конечно! Если ты не устал.
– Слушай тогда.
Парфен обхватил за запястье мою руку, которая не могла оторваться от его груди, и за-
говорил, грея дыханием пальцы. Его голос звучал так же волшебно, глубоко и уверенно, как я
представляла.
– Эта короткая, но яркая история. Случилось так, что посреди леса появился прекрасный
цветок. Он был так восхитителен, что никто не мог отвести от него взгляда и даже солнце не
могло уйти за горизонт и оставить цветок в покое, потому что не могло от него оторваться.
Шло время, час за часом, и солнце жарило цветок, высушивало его, пока тот не засох, скор-
чившись в безобразный комочек, и только тогда солнце смогло отвернуться и продолжить
свой путь по небосклону. С тех пор, стоит солнцу ненадолго задержаться в небе, как кисейцы
опасаются, что родился новый совершенный цветок. А совершенства быть не должно. У лю-
бого совершенного предмета должен быть изъян, иначе нарушается порядок вещей. У любой
совершенной женщины должен быть недостаток.
– Это обо мне.
– И у любого мужчины.
Я вздохнула.
– Значит, ты исключение. У тебя их нет.
– Не буду спорить, - скромно согласился он.
Так и закончился этот день, самый нервный и самый счастливый одновременно.
По прилту на Грундэ вс пошло вполне предсказуемо. Клан кисейцев изволил меня прос-