Адепт Грязных Искусств
Шрифт:
Я пересел к заднему окну салона и всмотрелся в водителя. В мелькающем свете фар и темноте сложно было что-то разглядеть, но, кажется, там сидел молодой парень в форме тотемного агента. Мой ментальный взгляд коснулся его лба уже через пару мгновений. Я успел заметить, как парень вздрогнул, замотал головой, зажмурился, закричал что-то и отпустил руль.
Автокэб преследователей потерял управление и съехал с колеи. Не прошло и нескольких секунд, как он, подпрыгнув на болотных кочках и протаранив обрывистый взгорок, завалился на бок.
—
Он даже не понял, что только что я сам нарушил своё же собственное правило: ни в коем случае не применять кодо.
Оторвавшись от погони, Дарт устремился вперёд, всё дальше и дальше, по заросшей травой колее, петляющей меж деревьев, в самую гущу зарослей.
Мы петляли по ночным полям и пригоркам ещё два с половиной часа, пока, наконец, не выехали к окраине Эгвуда.
Судя по числу пыхтящих труб, это была промышленная зона.
Небольшой, но грязный Эгвуд встретил нас мрачностью, вереницами тусклых уличных огней, запахом гари и нечистот. Мы проехали ещё минут двадцать, прежде чем встретить хоть одного прохожего.
По виду это был бездомный. Он сидел на тротуаре, вытянув ноги, и внимательно, с хитрым прищуром, пялился на приближающийся автокэб.
Дарт притормозил и высунулся в окно.
— Вы не знаете, где тут больница Святого Патрика?
— Знаю, — прохрипели ему в ответ.
— И где?
— А где мои двести суренов?
Я ткнул Дарта в плечо, просунув руку через окошко в перегородке, и подал ему две купюры.
Деньги мгновенно перекочевали в протянутую руку бездомного. Он улыбнулся.
— Через две улицы, направо до тупика. Там вывеска будет, мимо не проедешь. Только я бы на твоём месте, приятель, мимо проехал… да. Там, Билли говорил, что-то страшное творится… преисподняя… демоны вышли погулять… ха-ха… демоны… демоны… ха-ха-ха. Ты видел демонов, приятель?.. Де-е-е-монов?
Дарт не стал его дослушивать, но бездомный вскочил и ещё долго выкрикивал что-то вслед уезжающему автокэбу. Я видел, как раззевался его рот, как растягивались потрескавшиеся губы, как он тяжело дышал и заходился кашлем, но всё равно кричал и кричал, чертя знаки в воздухе, пока мы не свернули на другую улицу…
Больница Святого Патрика, и правда, располагалась в тупике.
Совсем рядом с промышленной зоной, по соседству с каким-то пыхтящим заводом. На вывеске, подсвеченной лампой, кроме названия располагалась эмблема: открытый глаз, а внутри него вместо зрачка — схематичное изображение бутона розы.
Дарт остановил автокэб подальше, у обочины, в темени одного из недостроенных зданий, коих в Эгвуде мы встретили немало. Парни засобирались со мной, но я не позволил им даже выйти из автокэба.
— Следите за водителем, он может проснуться. Если через час не вернусь, уезжайте. Вы должны попасть в Лэнсом, в тот же гостиничный номер до шести утра. Портал
— Рэй, ты чего? — нахмурился Дарт. — Ты же сказал, что вернёшься. Это всего лишь больница.
Я посмотрел на мрачное трёхэтажное здание, огороженное решетчатым низким забором с круглыми плафонами фонарей на столбах.
— Это всего лишь больница, — повторил я слова Дарта и направился в сторону здания.
Глава 3.5
На полпути к больнице я услышал спешные шаги.
Обернулся. Меня догонял Дарт и протягивал шляпу.
— Надень на всякий случай. Мало ли. — Он с тревогой покосился на больничную вывеску. — Вдруг о тебе даже в психушке слышали… и листовки видели.
Я молча забрал у него шляпу.
Лишней она, и правда, не будет, хотя вряд ли в замшелой эгвудской больнице меня так сразу смогли бы узнать — тут всё же не Лэнсом, а промышленная закрайка. В таких местах люди слишком много работают, чтобы отвлекаться на политические интриги.
Дарт нахмурился и добавил:
— Если понадобится помощь, дай знать. Вспышкой света, например… чтобы мы увидели. Мы с Купером глаз с больницы сводить не будем. — Он развернулся и направился к автокэбу.
Я посмотрел ему вслед и надел шляпу, надвинув её на лоб.
Потом ещё раз окинул взглядом больницу.
Вблизи она казалась не такой мрачной, и даже, как ни странно, красивой.
Здание было построено явно не одно десятилетие назад. И только сейчас, обходя его сбоку, я заметил, что оно имеет форму креста. Его венчал купол со светящейся гирляндой фонарей на постаменте, а центральный вход украшала выступающая вперёд сквозная галерея с колоннами и треугольным фронтоном.
Фасад здания был отделан жёлтым дроблёным камнем и дополнен объёмными рельефными изображениями обнажённых дев с крыльями, только не ангельскими, а бесовскими — перепончатыми, как у летучих мышей, с острыми костяными пиками.
Девы будто кланялись каждому, кому не повезло тут оказаться.
Я подошёл к калитке и пункту пропуска.
Сторож — молодой здоровенный детина — заметил меня почти сразу. Как только я оказался у калитки, он тут же вышел из будки и бегло оглядел меня через решётку. Особенного опасения я у него не вызвал (при его телосложении сложно кого-то опасаться).
— Вы что-то хотели, сэр?
— Извините, я здесь проездом, — оправдываясь, забормотал я. — У меня утром поезд до Лэнсома. Я понимаю, что три часа ночи, но я бы очень хотел повидать одну пациентку. Она проходит здесь лечение, и не могли бы вы…
— Приходите завтра, с десяти до двенадцати, — перебил меня сторож.
— Я не могу завтра… у меня же поезд, — развёл я руками.
— Мне плевать, что у вас там. Есть часы для свиданий, есть часы для приёма граждан, есть часы для…
— Погодите, — остановил я его. — Я предупреждал доктора Шеридана, что подойду. Он разрешил.