Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал
Шрифт:
– Саша, проснись, – почувствовал я, как меня трясут.
Открыв глаза и широко зевнув, увидел, что меня будить пришёл дед, сейчас он вахтенный командир.
– Что, уже двенадцать?
– Да, обед готов, Юра собрался. Мотоцикл твой спустили на берег и подняли на склон. В лесу стоит, его там часовой охраняет из бойцов с баржи. Ты куда собрался с боцманом нашим?
– Прокачусь, нужен язык из местных немцев, и при возможности изыщу людей для команды. Есть пара идей. А на мотоцикле мы станем мобильнее, – садясь на кровати, спокойно пояснил я, после чего пошёл в санузел.
Дед не уходил, пока я умывался.
– Мотоцикл – это хорошо, но пуля быстрее, поэтому не торопись и каждое дело сначала тщательно обдумывай.
– Я так
– Знаю, но напомнить никогда не помешает. Это непросто командовать группой кораблей, да ещё пятью десятками людей, но ты уж постарайся.
– Деда, ты разве забыл? Я же Адмирал. Не волнуйся.
Мы вышли из каюты, я надел свой, ставший форменным чёрный технический комбинезон, пояс с подсумками и кобурой пистолета опоясывал мою талию, вот только наплечные ремни, что удерживали пояс, были от немецкой сбруи. Винтовку не взял, пусть пока в каюте, в шкафу постоит. В кают-компании народу было не так и много, все из моей команды и три девушки, медички. Мы вообще старались не демаскировать себя никак, даже дымом трубы из камбуза, поэтому завтрак и обед приготовили ещё ночью, но и тёплый он отлично пошёл. Борщ чуть подогрели с помощью лучин. Так что мы с Юрой быстро поели и, попив чаю до того, как команды кораблей начали группами собираться у нас на обед, направились на берег. Я лишь в каюту зашёл, передумал, двух автоматов мало. Винтовку лучше взять. Ещё пару гранат, а потом наверх, отдал несколько распоряжений Лазареву, который за старшего оставался, и отправился к мотоциклу, пробежав по сходням на берег. А распоряжения были обычными. Ждать нашего возвращения, себя не демаскировать. Если через двое суток не вернусь, это крайний срок, уходить к нашим. Командование переходит к Лазареву. Да обычное дело.
Юрка ждал у мотоцикла. Из всех наличных людей под моим началом он единственный был худ и мало весил, при этом я знал, чего он стоил. Остальные слишком тяжелы. После той езды со старшиной я зарёкся возить за спиной тяжелее себя. А Юра если и был тяжелее, то килограммов на пять, не более. Он был одет точно так же, разве что голова не покрытой была, на поясе подсумки с магазинами к МП, который на плече висел. В отличие от меня у него сбруя полностью была немецкой, не переделанной. Насколько я знал, ещё был «вальтер» в кармане и на поясе висел нож. Гранат не было, тот их, откровенно говоря, опасался и не носил.
– Едем? – спросил он, когда я подошёл в сопровождении деда, Лазарев умчался на баржу. Там кто-то громко звякнул металлом, аж звон пошёл, и Лазарев направился искать этого добровольца на тяжёлые работы. Наряд – это слабое утешение из того, что его ждёт. Всем же был отдан приказ соблюдать тишину, а тут какой-то криворукий нас демаскирует.
– Не едем, а толкаем. До опушки. Двинули.
Дед нам на начальном этапе помог, а дальше мы сами, а он обратно отправился. Мотоцикл действительно был лёгкий, шёл даже по мягкому лесному грунту вполне легко, под нашими с Юрой совместными силами. До опушки оказалось далеко, почти час потратили и около километра прошли, пока не оказались на месте. Тут же вилась полевая дорога, а слева вдали было видно насыпь железной дороги. Присмотревшись в бинокль, я рассмотрел патруль из двух солдат, что неторопливо шёл по колее. Ну да, партизаны хорошо работают и рвут мосты вместе с чугункой и составами с огоньком.
В прямом и переносном смысле. В моей истории партизаны так работать начали к сорок третьему, в сорок втором тише было, а тут воюют так, только дым коромыслом, настоящую рельсовую войну ведут. Насчёт местных партизан ничего не скажу, не знаю даже, есть ли они на этих недавно захваченных территориях, но в других местах немцам уже сейчас кисло.
Как только мы прислонили мотоцикл к одному из деревьев, Юра тут же снял фляжку с пояса и жадно к ней присосался. Пришлось указать:
– Юр, я тебя для чего взял? Чтобы ты носом во все стороны крутил. Ты как охранник должен видеть всё вокруг, оружие наготове держать. А ты? Всё бросил, ни на что не смотришь, воду хлещешь. Даже справляя нужду, ты должен смотреть по
– Понял-понял, извини, больше не повторится.
– Надеюсь. Давай, поглядывай по сторонам, а я ещё раз на карту гляну, – недовольно бурча, я достал карту из планшета и, отойдя ближе к опушке, стал изучать окрестности в бинокль.
Да, я не ошибся, мост рядом, а он железобетонный ориентир. Однако я смотрел не на насыпь с рельсами, а в сторону крыш хат небольшой деревеньки, скрытой от нас яблоневыми садами. Да, так и есть, километра три до неё. Надо будет как-то объезжать. Обе карты, взятые у фельджандармов, увезли генералы. На мою, взятую у сопровождающего колонны грузовиков, были нанесены копии кроков и меток, но я всё равно старался поглядывать, всё верно или нет. Деревню можно объехать по полевой дороге, там дальше были поля, переходящие в степь, по ним и поедем.
Фуражку я сменил на немецкий мотоциклетный шлем с очками, у Юры был такой же, мы оседлали нашего двухколёсного коня, я его уже завёл, бачок был полон, последние капли залили нормального горючего. Выехав из леса, покатили по полевой дороге чуть в сторону от деревни. Там перекрёсток. Деревню миновали нормально, пару раз деревенские попадались, но мы их не сильно заинтересовали, ну едут два малорослых худых немца в бесформенных чёрных комбинезонах куда-то по их нуждам, так и пусть едут. Проверку на местных мы выдержали, что не могло не радовать, так что я только прибавил газу и так на пятидесяти километрах в час уходил всё дальше и дальше от Дона. Уехать от деревни успели километров на семь, когда я понял, что скоро нам предстоит более серьёзная проверка. На бывших хозяевах этого средства передвижения, солдатах вермахта. И что плохо, стрелять нельзя, вблизи дорога, и там оживленное движение.
Мы ехали по дороге и приблизились к дамбе через речку. Она не охранялось, да и что тут охранять? Вот и когда мы проезжали дамбу, то слева, на небольшом песчаном пляже, увидели четырёх немцев и легковой «Опель-кадет». Одна из основных легковых машин вермахта в этой войне, рабочая лошадка, выкрашенная в серый камуфляжный цвет. Кстати, трёхдверная машина. На берегу горел костёр, похоже, обед готовят, котел только с огня сняли. Рядом два офицера, не разгляжу при движении, в каких званиях, и двое рядовых вроде, что и суетились по хозяйству, один у костра, другой готовил стол, расстелив на песке скатерть. Именно этот, как я понимаю, ординарец, а второй водитель, и рванул по берегу в нашу сторону, размахивая руками. Что ему было нужно – непонятно, но судя по веселью офицеров, они ожидали увидеть цирк. Немец не успел выбежать на дорогу, выходящую с дамбы, мы пролетели мимо, но подумав, я развернулся чуть дальше и, выехав на накатанную тропинку, похоже, это место отдыха пользуется спросом, через кустарник подкатил к пляжу. Юре я успел крикнуть, что немцы мои, пусть тылы страхует. Ординарец, сообразив, что мы сами едем к лагерю, неторопливо, в такт шагов, помахивая тряпочкой, которой пытался привлечь наше внимание, шагал обратно. Уже рядом был, в десяти метрах, когда мы подъехали.
Лица немцев всё больше вытягивались, когда они с изумлением рассматривали нас, пытаясь сообразить, кто мы такие. А когда я из расстёгнутого ворота комбинезона выхватил наган и трижды выстрелил, завалив обоих рядовых и лейтенанта, оставив гауптмана, было поздно. Заглушив двигатель, пока Юра, перехватив его, ставил на подножку, закончил дело. Держа офицера на прицеле револьвера, подошёл ближе, обходя его по кругу. Контроль был нужен только ординарцу, ну или денщику. Такое впечатление, как будто он готов вот-вот изогнуться в стиле «чего изволите?».
– Кто вы и чего вам надо? – оправившись от изумления, поинтересовался немецкий пехотный капитан.
Не отвечая ему, я пожаловался Юре:
– Три патрона к нагану осталось. Ни у кого наших таких патронов нет, даже у мичмана с лейтенантом «тэтэхи», а у остальных трофеи.
– Надо было у разведчиков больше просить.
– Они и так дали даже больше чем могли, у самих запасы не резиновые, тем более вон, сколько раз пришлось использовать это бесшумное оружие, пока работали в городе и окрестностях.