Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал
Шрифт:
– Раненых с фронта везут. Потому так медленно едут, – когда колонна прошла, махнув рукой, останавливая работы, сказал я.
Быстро построив людей в колонну по двое, Юра делал вид, что конвоирует, я с помощью троих пленных поднял мотоцикл в кузов.
Еле вместился. Они побежали догонять колонну, а я, запустив движок, поехал неторопливо за ними. Как только на этой трассе показался съезд в сторону Дона, мы свернули и пошли по нему. Вокруг сплошные поля, искать укрытие некогда. Так что, отойдя подальше, остановив колонну, я снова построил пленных и двинул речь:
– Товарищи освобождённые. Говорю один раз, повторять не буду. Мне требуются люди. Наше подразделение боевое, с большим послужным списком. Кто не хочет, может идти к линии фронта, до неё примерно двести километров. Выдам карабин на всех с сотней патронов. Еды подкину. Теперь каждый подходит ко мне, называет свои
То, что среди освобождённых есть двое в советской форме военных моряков, я приметил сразу, так что только руки потирал. Обещал же Лазареву пополнение. Маловато, конечно, но что есть. Когда первый подошёл, записывая его данные в блокнот, показывал строиться левее меня. Когда всё сделал, двадцати минут хватило, то сообщил освобождённым:
– Кто не желает с нами идти, два шага вперёд. Моряков это не касается.
Подумав, трое шагнули вперёд. Посмотрев по записям, определил, что это были стрелок-радист с бомбардировщика, пекарь армейской хлебопекарни и ездовой хозроты стрелковой дивизии. Выбрать я дал, но всё же постарался уговорить их идти со мной, однако решение они приняли твёрдое, да ещё поглядывали на меня с удивлением. Сам же предложил выбирать. Ладно, учтём.
– Что ж, каждый сам выбирает свой путь.
Сходив, я принёс карабин с подсумками и ранец с продовольствием. Было также две фляжки, полупустые. Передав все это тройке, махнул рукой в сторону фронта. Пусть идут. Дальше осмотрев строй, я сказал:
– Не все специальности, что у вас, мне нужны, но переучитесь. Теперь грузимся на машину. Пятеро внутрь, больше не уместятся, остальные в кабину и на крышу кунга. Кто мотоцикл водить умеет?
– Я умею, – поднял руку один из освобождённых пленных, согласно записанным данным, военврач второго ранга. Майор по-нашему.
Непонятно, что тот делает среди рядового состава, видимо скрывал свои данные, а тут при допросе сообщил, что он врач. Видимо посчитал, что нам можно доверять. Ещё один врач нам не помешает, так что пусть будет. Саму машину бросать я не хотел категорически, как раз она относилась к тому, что можно считать ценным призом. Поэтому, когда отдавал приказ грузиться, ведь сломают чего-нибудь, мотоцикл уже достали, я услышал возглас одного из моряков:
– Пыль! Немцы к нам едут!
– Тихо! – рявкнул я, успев опередить начавшуюся планку. Двое схватили карабины с пола кунга грузовика, проверяя, заряжены они или нет. В глазах решимость драться до конца.
Велел положить их на место и снова разыграть представление «колонна под охраной». С некоторым трудом, но заставил себя слушаться. Похоже, пленные сами удивлялись себе, малец какой-то, и командует ими. Поэтому и начали проявлять попытки неповиновения. Правда и тут немцы помогли, вовремя появились, иначе до бунта недалеко. Был бы бунт, послал бы их подальше и уехал. Сам я за время общения с пленными шлем не снимал, лицо видно, я очки на лоб поднял, ремень под подбородком стягивал снизу и видимо немного пережал несимметрично лицо, поэтому меня так никто и не узнал. Я же не представлялся. Будет интересно провести такой психологический эксперимент. Одно дело сопляк тринадцатилетний, другое – известный на весь Союз, да и что уж говорить, и за границей тоже, певец, поет, композитор и юморист. Много у меня способностей, все и не перечислишь. Я не раз вот так представлялся, и как-то моё имя стало работать на меня. Представляюсь, и всё, слушают внимательно, готовы выполнять приказы, не то что просьбы. Я немного преувеличил, но не сильно. Сейчас же хотел посмотреть взрослых парней и мужчин, так сказать, в их естественной среде. Будут слушать или нет, имеется у меня командная харизма и голос или нет.
Поэтому, когда прозвучал тот предупреждающий крик и все выстроились по-моему приказу, я первым делом сменил винтовку на автомат. В схватке, которую я спланировал, ведущая роль будет у автоматического оружия. К сожалению, у конвойных этой группы было четыре карабина, пистолет и автомат. Жаль, лучше было бы на оборот. Ну да ладно, я всё равно не собирался никого пока вооружать.
Присмотревшись, я рассмотрел мотоциклистов и следующий за ними бронетранспортёр. Трофеи вполне неплохие. Поэтому я описал Юре наши действия. Его – мотоциклисты, а мои – бравые патрульные в бронетранспортёре. Надеюсь, он один и следом никто не едет. Вот будет сюрприз. Технику напарнику велел не портить, самим пригодится. После этого вернувшись по колее, по которой мы приехали, обратно метров на двадцать, я присел и сделал вид, что завязываю шнурок. Я даже с некоторым облегчением вздохнул,
Как только корма бронетранспортёра мелькнула и стала удаляться, я встал и, придерживая автомат, неторопливо последовал за ними. В этот раз первый голос за Юрой, это будет мне сигналом открыть огонь по солдатам в десантном отсеке. Подсумки на поясе у меня были с обоймами для винтовки, автомат немецкий, но один запасной магазин я взял, сунул за пояс, и вот тот неприятно давил, пока я подходил к бронетранспортёру. Чёрт, вот это предположение не сработало, что задние двери десантного отсека откроются и оттуда полезут солдаты. Двоих у пулемёта я видел, да вышел унтер с пассажирского места, а остальные внутри сидели. Я каски видел. Хотя нет, один встал, собираясь с улыбкой мне что-то сказать, но лицо стало выражать недоумение, когда он меня рассмотрел. Это когда я сидел, сложно понять мой рост и фигуру, а тут сразу видно, кто есть кто. Подросток. В армии вермахта служат подростки? Именно что нет.
Я уже был настолько на взводе, что готов был открыть огонь. Чего Юра тянет время? Поэтому, когда спереди бронетранспортёра, у зубного грузовика прогрохотала длинная очередь и послышались несколько коротких очередей, – о, в этот раз правильно стреляет, – я срезал от живота обоих пулемётчиков и этого любопытного, ну и унтера короткой очередью в три патрона отправил в мир вечной охоты. Тот, получив пули в спину, так и нырнул вперёд в пыль. Наповал. Оставив висеть автомат на ремне и выдернув из-за пояса гранату с длинной ручной (было видно, как солдаты в кузове готовятся к бою, каски так и мельтешили), выдернув шнурок, стал отсчитывать. А на шестой секунде закинул гранату в кузов. Там успели заорать, но выбросить – нет. Почти сразу грохнул взрыв, и на бегу, взметнувшись наверх, на правый борт бронетранспортёра, глядя на копошившуюся внизу серо-бурую от крови массу, я стал длинными очередями поливать их, заодно и водителя пристрелил. Мотор работал, и тот включил заднюю скорость. А тут машина дернулась, когда нога мертвеца резко отпустила сцепление, и заглохла.
Сидя на борту и перезаряжаясь, я громко спросил:
– Потери есть?!
– Обошлось! – послышалось от Юры.
– Бойцы, ко мне! Немцев раздеть, оружие и боеприпасы собрать. Обувь, кому требуется, снять. Все, кто умеет водить машины и управлять мотоциклом, ко мне.
В этот раз, когда я снял шлем, чтобы вытереть мокрое от пота лицо, меня, наконец, узнали, но ажиотаж я погасил в зародыше, хотя и подтвердил, что да, это я. Так что дальше парни работали в охотку и с огоньком, подтвердив моё мнение, что абы кому они подчиняться не будут. Бронетранспортёр был в порядке, на ходу. Кузов отчистили и даже отскребли пучками травы, немного воды было использовано из канистры. Пленные утолили жажду, опустошив канистру, а она всех мучила, частично переоделись, обувь с мотоциклистов сняли и с унтера с водителем. В общем, вооружены теперь все. Насчёт вождения ко мне подошло четверо. Трое могли водить машины, из них двое были танкистами, механиками-водителями, и один умел управлять мотоциклом. Это тот военврач. Его за мотоцикл я и посадил. Мой снова подняли в кузов зубного грузовика, все расселись, большая часть в тесноте в бронетранспортёр, кто-то на мотоцикле, кто-то со мной в кабине грузовика. Уместились, и небольшой колонной, не выезжая на трассу и объезжая редкие населенные пункты, по просёлочным дорогам, мы доехали до леса. Того самого, за которым Дон и наша стоянка.
Нас тут уже ждали, проводник вскочил на подножку моей кабины и через открытое окно подсказывал, куда ехать, так что остальные двигались за мной. Оказалось, моряки срыли лопатами склон, он был крут и получился вполне приличный съезд на глинистый берег. Тот был плотный, не проваливался, ехать можно. Сам съезд находился не у стоянки, а метрах в трёхстах, но по берегу, иногда накатывающиеся волны лизали колёса, мы доехали до аппарели, и я первым въехал на борт баржи. «Опель» и мотоцикл стояли уже тут, так что пришлось погонять грузовик туда-сюда по палубе, чтобы тот встал как надо. Потом и бронетранспортёр с мотоциклом завели. На этом всё, места больше не было. Разве что ещё для одного мотоцикла, ну или легковой «Опель» встанет, вроде того, что уже был, но это совсем впритык.