Адония
Шрифт:
– Глюзия победил, словно ребёнка, – пробормотала Адония.
Люпус, зябко передёрнув плечами, устало сказал:
– Если это «дон Кихот», одиночка, мститель за упокоенных нами – ещё полбеды. А вот если чей-то наёмник… Как узнать – чей?!
Глава 10
Доминик
Случайные встречи – вот загадка, которую, кажется, никто из земных мудрецов до сих пор не попытался осмыслить! Какими дорогами, влекомые каким притяжением приходят в нашу жизнь новые люди? И почему их визиты случаются именно тогда, когда мы этого меньше всего ожидаем? Остаётся лишь или класть трепетную ладонь на охваченное солнечно-жгучим томлением сердце, немым шёпотом, сквозь сладкие слёзы произнося слова благодарения доброй судьбе, или удручённо и горестно качать головой, подчиняясь факту события.
Новый рекрут
В Плимутский порт корабль вошёл глубокой ночью. На берег высаживались при свете масляных фонарей. Ступив на мол, Люпус и Адония спешно покинули освещённое место. Они прошли к окраине порта и там, встав вплотную к стене какого-то здания, молча, невидимые в темноте, стали ждать.
Спустя какое-то время послышались медленные шаги и чьё-то пьяное бормотание. Хоть и пьяный, человек довольно уверенно шёл по узкой улочке, петляющей между портовыми зданиями, – очевидно, привычной, хорошо знакомой ему дорогой. Вдруг, когда он уже миновал затаившихся возле стены людей, послышались другие шаги – быстрые, невесомые. Затем раздался глухой удар – и всё смолкло. Не было слышно даже звука падения тела. Люпус и Адония замерли. Протянулась долгая, томительная минута. Затем раздался характерный треск щелчка кресала по кремню, и в нескольких шагах от двоих таящихся беглецов тусклым оранжевым огоньком зачадил нитяной трут. Он осветил неподвижно лежащего пьяницу и склонившуюся над ним тёмную фигуру в шляпе с широкими полуобвисшими полями. Человек в шляпе, подняв над головой огонь, второй рукой проворно шарил в карманах лежащего. Блеснула серебряная монетка. Из-под шляпы вылетел довольный, едва слышимый хохоток.
– Скудная добыча! – послышался вдруг совсем рядом с грабителем старческий насмешливый голос.
Мгновенно погас огонь. Скрипнуло выхваченное из ножен лезвие.
– Не пугайся, – нарушил гнетущую тишину тот же голос. – Мы не констебли.
– Я-то уж точно не констебль, – весело проговорила невидимая в темноте девушка.
– Что надо? – хрипло спросила шляпа.
– Случайно увидели твою работу, – ответила темнота. – Имеем намерение дать тебе поручение.
– Уж не прикончить ли кого?
– Именно. Получишь сто монет. Таких, как вот только что спрятал.
– Сто монет?!!
– Да. И половину – вперёд.
– Уж не короля ли Георга мне нужно будет прикончить? Сто монет!!
– Нет, не короля. Простого человечка. Местного кучера.
– Шутите, господа?
В начале улицы послышались топот копыт и скрип колёс. Мигнули выставленные над крышей экипажа два свечных фонаря.
– Никаких шуток. Вон повозка, видишь? Это за нами. Если предложение принимаешь – просто открывай дверцу и влазь внутрь. Там обговорим детали.
– И этого, – добавила девушка, – с дороги-то оттащи.
Экипаж, скрипя ветхим, много раз чиненным кузовом, поравнялся с компанией. Это был старый, громоздкий, давно отслуживший своё дилижанс. Адония, шагнув из темноты, резко стукнула в дверцу. Последовал окрик в кучерское окно и экипаж, протащившись ещё пару ярдов, остановился. Девушка и монах, открыв дверцы, поднялись внутрь. Было слышно, что и с другой стороны открылась дверца и кто-то протискивался в её проём; и тут же раздался сдавленный стон.
– Отпусти его, Филипп! – быстро сказал Люпус. – Это к нам.
– Фонарь зажечь? – спросил Филипп, когда дилижанс тронулся.
– Самое время, – ответил ему старик.
Зажжённая в стеклянной призме свеча осветила сидящего перед бристольскими беглецами широкоплечего, с бритым лицом человека лет тридцати. Под старой, с измятыми, обмахрившимися полями шляпой резко выделялся хрящеватый нос – длинный и острый.
– Как звать? – поинтересовался монах.
– Рыло, – ответил человек и быстро добавил: – Только не смейтесь! Не люблю.
– Прозвище с детства прилипло? – участливо поинтересовалась Адония.
– Да, леди. Ещё в дворовой компании.
– Так ты сейчас – с компанией, или сам по себе? – спросил Люпус.
– Откуда быть компании, – поднял плечо и потёрся о него щекой Рыло. – Давно уже кто в кандалах, кто в матросах, а кто и на эшафот прогулялся. Один я.
– Филипп, – распорядился монах. – Отсчитай ему пятьдесят шестипенсовиков.
Без лишних вопросов, молча и быстро были переданы деньги. Ущипнув себя за кончик носа, Рыло, не сдерживая радости, спросил:
– Кого прикончить?
– Вот этого кучера, что нас везёт. После того, как он нас доставит на постоялый двор. Нас могут разыскивать люди, с которыми мы не желаем встречаться, – нет, не полиция, – и хотелось бы, чтоб никто не мог сообщить, куда мы отправились из порта.
– Сделаю! – выдохнул, кивнув шляпой, новоявленный рекрут.
– Но! – Люпус приподнял руку с висящими на ней чётками. – Сделай так, чтобы это не выглядело убийством. Сам понимаешь, за сто монет…
– Я понял! – быстро ответил вовсе не озадаченный новым условием наёмник. – Убью филигранно. Будете довольны, не сомневайтесь!
Немного помолчав, он спросил:
– Не сочтите за ненужное любопытство, джентльмены, но вы считаете, что едете в надёжное место?
– Мы ничего об этом месте не знаем, – ответил Филипп. – Кучер порекомендовал – я согласился.
– Тогда плюньте на постоялый двор! У меня имеется хорошее место, надёжная нора, честное слово! Одна старуха, полковничья вдова, сдаёт мне время от времени флигель, – ну, понимаете, когда удаётся добыть денежек, достаточных, чтобы отъесться и отлежаться. Отдельный дворик с выходом на соседнюю улицу. Дорого, правда, – десять пенсов в неделю…
– Узнать, на каком корабле мы отплыли – пустячное дело, – вполголоса заговорила Адония. – Узнает. Заявится в Плимут. Кучер, что нас увёз – мёртв. Тогда он пойдёт по всем притонам и постоялым дворам, и в одном из них нас обнаружит. Может быть, патер, есть смысл довериться нашему новому братцу?
– Сама Фортуна послала тебя нам, сын мой! – велеречиво провозгласил Люпус и добавил: – Никаких колебаний. Едем в твой флигель.
Рыло, кивнув, пробрался к передней стенке, выглянул в кучерское окно и назвал кучеру новый адрес. Тот заворчал недовольно – но рекрут успокоил его, пообещав удвоить цену.