Адская игра. Секретная история Карибского кризиса 1958-1964
Шрифт:
Летом 1961 года Соединенные Штаты и Советский Союз вступали, по словам Кеннеди, в «более жесткий, тяжелый, решительный период, чем прежде»{3}. Американское правительство понесло урон на Кубе. И Кеннеди полагал, что поведение Хрущева в Вене показало незаинтересованность Советов в каких-либо шагах в направлении разрядки. Хрущев вел себя задиристо, для него Берлин был наиболее спорный фигурой на мировой шахматной доске, хотя одновременно он не забывал о Кубе.
Планы убийства
Менее чем через месяц после встречи на высшем уровне в Вене Кремль понял, что Куба не стала «мертвым делом» для ЦРУ. Кубинцы и русские считали, что им повезло и они вышли из событий в Заливе Свиней сравнительно безболезненно. По мере того как чувство облегчения убывало, оно сменялось решимостью не допустить
Один из парадоксов власти состоит в том, что обладание надежной разведывательной информацией может усилить ощущение нестабильности. По мере того как кубинская служба безопасности становилась более профессиональной при помощи КГБ, режим Кастро начинал осознавать, что у него есть веские основания для беспокойства. В Гаване офицеры безопасности Кубы обнаружили тайник, где хранилось 8 тонн оружия, принадлежащего ЦРУ. После разрыва в 1961 году дипломатических отношений ЦРУ продолжали сохранять свой подпольный центр в Гаване, которым руководил управляющий фирмы под названием «Изагуирре Орендо». Среди восьми тонн оружия в резидентуре ЦРУ были два пистолета с глушителями. По заключению кубинцев и представителей КГБ, они предназначались для «убийства Фиделя Кастро»{5}. Эти пистолеты, по-видимому, некоторым образом объясняли неудачу операции в Заливе Свиней. Администрация Кеннеди якобы надеялась, что Кастро умрет прежде, чем сможет реально организовать отпор вторжению. Быстрая работа кубинской службы безопасности и еще более быстрый разгром высадившихся на побережье эмигрантов предупредили эти действия.
Помимо ликвидации подпольного центра ЦРУ кубинцы в конце апреля закрыли местный филиал компании «Берлиц», специализировавшейся на преподавании английского языка, охарактеризовав ее как «еще одну резидентуру американской разведки». Его директора Дрексела Вудроу Вилсона, известного под кличкой «Гибсон», арестовали. Агенты, которые, как полагали, работали на Уилсона, были схвачены и заключены в тюрьму. Кроме того, кубинцы полагали, что они выявили ключевую фигуру в шпионской сети, руководимой М-16, британской службой внешней разведки. «В результате проведенных мероприятий по аресту лиц, подозреваемых в контрреволюционной деятельности, — резюмировал шеф КГБ Шелепин, — был нанесен серьезный удар по внутренней контрреволюции и шпионским центрам американской разведки». Среди документов, найденных у Вилсона и в резидентуре ЦРУ, были бумаги движения за возрождение революции (ДВР), возглавляемого Мануэлем Реем, которые «свидетельствовали», как указывалось в рапорте КГБ, направленном в Кремль, «что ряд важнейших отделений этой организации разгромлены и большинство их руководителей арестовано»{6}.
Москва и Гавана не успели отпраздновать эти достижения своих разведок, как появились новые свидетельства планов убийств, поддержанных США{7}. В июне 1961 года в руки ГРУ попали копии документов, подготовленных для правительства Гватемалы, свидетельствовавшие о новом заговоре с целью убийства Кастро{8}. План, одобренный в Коста-Рике президентом Гватемалы Мигелем Идигорасом, президентом Венесуэлы Ромуло Бетанкуром и бывшим президентом Коста-Рики Хосе Фигуересом, предусматривал убийство трех кубинских руководителей: Фиделя Кастро, его брата Рауля и Че Гевары. Приблизительной датой этой операции было определено 26 июня 1961 года{9}. Когда эти доказательства были представлены Хрущеву и членам Президиума 24 июня, Кремль решил «проинформировать Фиделя Кастро о готовящемся покушении на его жизнь и на жизнь других кубинских лидеров»{10}.
У Советов имелись основательные документальные свидетельства — меморандум главы гватемальской разведки президенту Идигоресу, где излагался механизм «операции Кондор» — так закодировали этот план. Хотя Гватемала должна была обеспечивать тыловое прикрытие и, возможно, инспирировала операцию, ЦРУ играло в ней свою роль. В «операции Кондор» задействовали трех человек, специально натренированных для нападения на Кастро, — двое бывших лейтенантов кубинской полиции, Нельсон Гутьерос и Марселино Балида, жившие в
Советская разведка сообщила Хрущеву, что лидеры центрально-американских государств планировали «операцию Кондор», поскольку «контрреволюционеры пришли к твердым убеждениям, что только с физическим устранением Фиделя Кастро и его соратников можно рассчитывать на хаос в стране и успешное вторжение на Кубу» Заговорщики избрали Х. Негрете, который прежде работал на Батисту, потому что он был готов к убийству и являлся хорошим стрелком. Негрете сказали, что, поскольку Кастро обычно носил пуленепробиваемый жилет, кубинского руководителя нужно убить «выстрелом в голову», для чего предполагается использовать очередной митинг или загородный визит Кастро. «Сразу же после успешного завершения покушения», как было написано в плане «операции Кондор», планировалось нападение специально подготовленных сил на Кубу на этот раз с территории Коста-Рики{12}. В случае успеха вторжения Гватемала, Никарагуа, Венесуэла, Сальвадор и Коста-Рика признали бы новое правительство Кубы.
Негрете так и не появился, чтобы убить Кастро, и «операция Кондор» сошла на нет. Но кубинцам не удалось расслабиться. В конце июня они раскрыли еще одну сеть ЦРУ. 19 июня д-р Авилеса Каутина находился на пути в Майями, когда кубинцы задержали его для допроса. Во время ареста у Каутины изъяли планы создания новой антикастровской организации — Кубинского национального фронта, или КНФ, который должен был объединить контрреволюционные группы, действовавшие на Кубе{13}. ЦРУ покровительствовало КНФ при том, что половина подпольного движения поддерживала правительство в изгнании во главе с Хосе Миро Кардона. Каутина контактировал в Гаване с агентом ЦРУ по кличке Цезарь По словам Каутины, Цезарь принадлежал к организации под названием «Кандела»{14}.
Разоблачение «Канделы» выявило большое число оборванных концов, которые кубинцам и их советникам из КГБ еще предстояло связать. Альфреде Изагуирре де ла Рива, семья которого, как полагали, владела компанией «Изагуирре Орендо», находился на свободе и мог поддерживать контакты с Цезарем и группой «Кандела» Помимо необходимости найти Изагуирре перед кубинцами стояла задача разобраться с данными о существовании четырнадцати серьезных и все еще активных контрреволюционных групп, которые, возможно, имели контакты с «Канделой»{15}. Москва старалась помочь, опираясь на свои источники, чтобы добыть дополнительную информацию о «Канделе».
В середине июля «Кандела» стала делом высокой политики. Москва самостоятельно добыла доказательства того, что Цезарь и «Кандела» являлись частью поддержанного США заговора с целью убийства Фиделя Кастро в ходе эффектной операции, приуроченной к 26 июля — национальному празднику по случаю восьмой годовщины штурма казармы Монкада{16}. Опасения Москвы еще более усилились, когда стало известно, что в списке людей, предназначенных для убийства, находится первый в мире космонавт Юрий Гагарин, приглашенный в Гавану Фиделем Кастро в качестве почетного гостя.
Алексеев обсуждал с кубинцами, что делать с этой новой информацией. Глава кубинской службы безопасности Рамиро Вальдес поручил своему заместителю Мендозе взять на себя обеспечение безопасности Кастро и Гагарина. Алексеев доверял Мендозе, потому что именно он сообщил КГБ о поспешных планах Эскаланте и Рока убрать Мануэля Рея сразу после событий в Заливе Свиней. Как только информация о планах на 26 июля попала к Мендозе, он провел новую серию арестов. Алексеев успокоил Центральный Комитет в Москве, сообщив, что в качестве «профилактической» меры кубинцы и КГБ решили «ликвидировать резидентуру „Кандела“ и всех связанных с ней руководителей и членов контрреволюционной группы арестовать»{17}.