Адвокат Перри Мейсон
Шрифт:
– Защита имела право предъявить пленку в качестве одного из доказательств, - ответил Эрвуд, - и сделано это было по приказанию суда в ответ на требование защиты.
– Теперь запись услышали, - недовольно признал Бергер.
– И к тому времени, когда обвиняемому придется давать показания перед судом присяжных, у него будет готово подходящее объяснение, которое ему придумают.
– Здесь не место для подобных замечаний, мистер окружной прокурор, ответил Эрвуд.
– Защита для того и существует, чтобы предъявлять суду свои доказательства.
– Но в данном случае, - сердито настаивал Бергер, - она пользуется доказательствами обвинения.
– Прекратите спорить, - резко оборвал его судья.
– У вас есть еще свидетели, мистер Мейсон?
– Да, Ваша честь, -
– Я хочу еще раз вызвать мистера Ферни для дальнейшего перекрестного допроса.
– Мы возражаем, - запротестовал Бергер.
– Защита только и делает, что вызывает свидетелей повторно. Закон не предусматривает, что можно допрашивать их бесконечное число раз.
– Еще что-нибудь, мистер прокурор?
– спросил судья.
– Нет, Ваша честь, это все, что я хотел сказать.
– Возражение отклоняется. Решать вопрос о возможности повторного допроса свидетелей - компетенция суда. Мистер Ферни, подойдите сюда.
Ферни, который, очевидно, все еще чувствовал себя не в своей тарелке, возвратился на свидетельское место.
– Я прошу вас, - обратился к нему Мейсон, - еще раз вспомнить вечер восьмого числа этого месяца. Около одиннадцати часов вы находились в доме Бордена вместе с доктором Коллисон. Говорили ли вы доктору, что поднимались к фотостудии и мистер Борден просил вас его не беспокоить? Я имею в виду смысл сказанного.
– Возражаем на основании того, что это показания с чужих слов, это не истинный перекрестный допрос, - заявил Гамильтон Бергер.
– Отклоняется, - резко сказал судья Эрвуд.
– Вопрос представляется существенным. Суд намерен выслушать ответ.
– Но обвинение не может полагаться на слова этого свидетеля. Ваша честь.
– Можете не полагаться, но эти слова определяют позицию свидетеля. Отвечайте, мистер Ферни.
– Ну, - промямлил Ферни, - я поднялся по лестнице к студии, постучал в дверь и...
– Вопрос был другой, - прервал его Эрвуд.
– Вас спросили: что вы сказали доктору Коллисон?
– Я сказал, что мистер Борден занят в студии и не хочет, чтобы его беспокоили.
– Вы сообщили ей, что он сам сказал вам об этом?
– спросил Мейсон.
Ферни взглянул на сидящую в зале доктора Келлисон.
– Я не помню точно свои слова.
– А когда вы уезжали из дома с доктором Коллисон, вы спросили ее, не слышала ли она выстрела?
– Кажется, я сказал, что раздался звук, похожий на выстрел.
– Вы спросили ее, слышала ли она этот звук?
– Может, и спросил.
– Больше вопросов нет, - сказал Мейсон.
– У меня тоже нет, - Бергер покачал головой.
– Защите больше нечего добавить. Ваша честь, - объявил Мейсон.
– У меня тоже нет других доказательств, Ваша Честь, - констатировал Бергер, - и теперь я выступаю с ходатайством о передаче обвиняемого высшей судебной инстанции. Доказано, что обвиняемый владел оружием убийства и что он угрожал покойному. К тому же достаточно очевидно, что именно обвиняемый сделал через несколько секунд после окончания беседы тот выстрел, который убил покойного. Вероятно, тогда, когда покойный провожал обвиняемого до двери. Звук выстрела вполне отчетливо слышен на пленке.
Эрвуд нахмурился.
– Значит, вы считаете, что мистер Борден провожал его к входной двери через свою студию?
– Совсем не обязательно. Ваша честь.
– Тогда почему труп оказался в фотостудии?
– Его туда перетащили. Ваша честь.
Судья повернулся к Мейсону:
– А вы что думаете на этот счет?
– Я полагаю, - любезно ответил Мейсон, - что когда Меридит Борден проводил Джорджа Анслея, то захлопнул за ним входную дверь. Именно этот приглушенный звук и слышен на пленке. Борден был жив после ухода Анслея, это доказывается тем, что немедленно после его ухода магнитофон был выключен, о чем свидетельствует характерный звук, записанный на пленке.
– Вы оспариваете это, мистер окружной прокурор?
– спросил судья.
– Совершенно очевидно, что магнитофон был выключен вскоре после того, как прозвучал выстрел, - ответил Бергер, - по выключил его Джордж Анслей.
Эрвуд
– Джордж Анслей не знал ни о существовании магнитофона, ни о том, что беседа записывается. Здесь уже показывали, что микрофон был спрятан, а магнитофон находился в другой комнате. Для того чтобы выключить его, нужно было знать, что он включен и где находится. Этого Анслей не знал. С разрешения суда, есть еще одно убедительное доказательство невиновности моего подзащитного. Суд, наверное, уже обратил внимание на то, что на следующий день после убийства инспектора, контролирующие строительство, были более чем любезны с Анслеем. А это может означать только одно: Меридит Борден уже связался с ними. Так как мы теперь слышали полную запись беседы покойного с Джорджем Анслеем, то знаем, что в течение беседы у Меридита Бордена не было времени пойти к телефону, позвонить инспекторам и сказать примерно следующее: "Все в порядке. Анслей у меня и согласен. Можно прекращать давление". Но, поскольку Меридит Борден мертв и оправдаться уже не сможет, я выражусь мягче. Он не имел возможности пойти к телефону и сказать инспекторам: "Джордж Анслей только что приходил ко мне и пригласил работать у него в качестве консультанта по производственным вопросам. У меня такое впечатление, что, проверяя его работу, вы придираетесь больше, чем того требует контракт, что свидетельствует либо о личной неприязни к Анслею с вашей стороны, либо о попытке получить от него взятку. Предупреждаю: если ситуация немедленно не изменится, я сделаю так, что ваша политика по отношению к Анслею получит широкую известность".
На какой-то миг сердитое выражение на лице Эрвуда сменилось подобием улыбки.
– Должен признать, что это чрезвычайно тактичное изложение чисто гипотетической беседы, мистер Мейсон, - сказал он.
– Я ведь говорил, исходя из того факта, что Борден мертв и не может защитить себя, - ответил Мейсон.
Эрвуд взглянул на прокурора:
– Я считаю, мистер обвинитель, что если вы внимательно обдумаете все доказательства по делу, то поймете, что обвиняли не того, кого нужно, и что самая большая любезность, которую суд в состоянии оказать вам в данный момент, - это предоставить возможность забрать ваш иск против мистера Анслея. Вы просите передать дело Джорджа Анслея в высшую инстанцию суда, но, если бы даже такое решение и было вынесено, это поставило бы вас в дальнейшем в щекотливое положение: либо вам придется отказаться от обвинения против Джорджа Анслея, либо, если дело дойдет до суда присяжных, они все равно вынесут оправдательный приговор. Конечно, суд понимает, что на предварительном слушании обвинение не обязано выставлять все имеющиеся доказательства, так как его главная задача на этом заседании - доказать, что совершено преступление и есть серьезные основания верить, что его совершил обвиняемый. Однако у обвинения есть и другая задача, а именно: руководить своим отделом так, чтобы действовать только в интересах справедливости, чтобы невиновные не были осуждены, но главное - чтобы виновные понесли заслуженное наказание. Рассмотрев все представленные доказательства по этому делу, суд пришел к выводу, что обвиняемый привлекается к ответственности за преступление, которого он не совершил, не мог совершить. Суд не обязан советовать окружному прокурору, как руководить своим отделом в данном случае. Но суд может и должен указать обвинению, что необходимо еще раз расследовать это преступление и искать действительного преступника. Что касается настоящего заседания, то оно принимает решение о закрытии дела Джорджа Анслея. Обвиняемый освобождается из-под стражи. Суд закрывает заседание.
Судья Эрвуд встал и вышел из зала.
Среди зрителей началось бурное оживление. Газетные репортеры ринулись к ближайшим телефонам. Мейсон повернулся, чтобы пожать руку Джорджу Анслею. Гамильтон Бергер, вокруг которого вспыхивали блицы фотоаппаратов, бросая мрачные взгляды на группу вокруг Мейсона и сердито расталкивая публику, вышел из зала суда и зашагал по коридору.
Глава XIII
Было уже половина десятого, когда Мейсон открыл ключом дверь своего кабинета, приветливо улыбнулся Делле Стрит и сказал: