Аэроплан-призрак
Шрифт:
— Вы забываете, кто я…
Но Фэртайм дружелюбно похлопал его по плечу.
— Прежде всего вы превосходный малый! В отличие от других. Вы не алчны, вас не прельщает богатство. Наоборот, оно отпугивает вас. И все-таки Эдит считает, что вы к ней неравнодушны… Разве она не права?
Молодой человек должен был собрать все свои силы, чтобы ответить:
— Права…
— В добрый час! Вы — одаренный инженер. И докажете это в недалеком будущем…
— С вашей помощью.
— Пожалуй. Мне приятно, если вы так
Это было уже слишком. Две крупные слезы скатились по щекам Франсуа, и он сжал руки, не в силах произнести ни слова.
— Согласны? — спросил англичанин.
— Как мне отблагодарить…
— Не надо лишних слов… Я полагаю, мы обо всем договорились. Да или нет?
— Да, да! Вся моя жизнь принадлежит вам!
И Питера-Поля, и Джима также устраивало такое решение вопроса. Оба единодушно высказали свою радость будущему брату-французу.
А так как к счастью легче привыкаешь, чем к горю, то, подъезжая к отелю, Франсуа д’Этуаль начинал рассматривать свою любовь, которой он жил до сих пор, как нечто реальное.
У отеля он вышел. Ему надо было переодеться, прежде чем отправиться на обед к англичанам.
Но как ни хотелось ему поскорее увидеть Эдит, он стоял на тротуаре, глядя вслед автомобилю до тех пор, пока тот не скрылся за углом, направляясь к отелю «Орел», расположенному в сотне шагов от него.
V. Еще одно предложение
— Мое почтение, герр инженер! — услышал Франсуа, проходя через вестибюль гостиницы.
Машинально он поклонился в ответ и хотел пройти мимо.
Но не тут-то было! Перед самым носом инженера возникла тяжеловесная, коренастая фигура, заслонившая собой путь на лестницу.
Инженер сделал нетерпеливое движение, но быстро передумал, так как позади фон Краша — именно этот немец и задержал его — он увидал женскую фигуру. В ней узнал свою вторую пассажирку, которую доставил в Мурмелон.
— Отец мадемуазель… — проговорил он вежливо.
— Не мадемуазель, а мадам Маргариты, — поправил немец. — Маргарита — разведенная супруга профессора, который сделал ее несчастной, каналья!
И когда молодой человек жестом выразил недоумение по поводу такой откровенности, фон Краш замолчал.
— Прежде всего я должен поблагодарить вас за то, что вы отнеслись так мило к легкомысленной выходке Марги…
— О! Мадам сделала весомый вклад в дело развития авиации…
— Но вы-то им не воспользуетесь, герр инженер. За вами останется ореол бескорыстной любезности… И я этому рад, так как могу, не имея с вами никаких денежных счетов, высказать вам все мое преклонение.
Вдруг он прервал себя:
— Мне кажется, однако, вы спешите…
— Да… я приглашен на обед… Должен переодеться…
— Не беда. Я отниму у вас не более пяти минут. И, надеюсь, вы не пожалеете, что выслушали меня!
Голос толстяка звучал так решительно, что Франсуа не рискнул его остановить. Он толкнул дверь в читальню и курительную комнату, предоставленную в пользование обитателей гостиницы:
— Здесь мы можем переговорить, нам никто не помешает. — Инженер пропустил вперед отца и дочь.
Фон Краш следил за каждым его движением с видом полного удовлетворения.
— Так как у вас мало времени, герр инженер, я сразу перейду к делу… И вы, и я обладаем математическим складом ума. Будет лучше, если мы поговорим на языке цифр.
Удивленный таким началом, Франсуа молчал.
— Сначала посмотрим, что мы собой представляем, — продолжал фон Краш. — Вы — изобретатель, обладающий трезвым умом. Несколько слов, сказанных вами там, на беговом поле, поразили меня. Вы знаете, чего еще не хватает аэропланам, вы это видите отчетливо и создадите аппарат, у которого будут те качества, о которых вы упомянули.
По губам Франсуа скользнула еле заметная усмешка. И фон Краш, и Маргарита сделали вид, что ничего не заметили.
— Чего же вам теперь, собственно, не хватает? Денег, много денег, чтобы можно было работать, не стесняя себя в средствах. Я богат — и предоставляю вам мое состояние, пользуйтесь им, в какой бы мере это ни понадобилось…
Несколько минут Франсуа сидел молча.
Невероятно! Удача не только сама шла ему в руки, она буквально начинала преследовать его!
Фон Краш по-своему истолковал его молчание.
— Вы удивлены? — спросил он. — Вы не можете понять, как я решился сделать вам такое неожиданное предложение… мной руководили два побуждения… Как богатый человек, я пожелал, чтобы мои деньги послужили чему-нибудь с пользой… Но больше всего — я думал о благополучии моей Марги…
— Не продолжайте, прошу вас!
— Почему? — одновременно спросили отец и дочь.
Франсуа, запинаясь, пробормотал:
— Я… Я принял другое предложение…
Но Марга не удовлетворилась подобным ответом. Она вся преобразилась. Лицо ее совершенно изменило выражение. Черты на миг отразили то, что было скрыто в тайниках души. Теперь можно было ясно увидеть, что Марга не из тех, с кем можно не считаться.
Вопрос, который она задала Франсуа, прозвучал почти угрожающе:
— Предложение финансовое или… брачное?
— И то и другое.
— А! — гневно вырвалось у Маргариты.
Но фон Краш схватил молодого человека за руки и отеческим тоном заговорил:
— Я не подозревал… весьма сожалею… весьма, поверьте! Но, если вы раздумаете, помните, у вас есть я, вы всегда можете располагать мной, как вам будет угодно…
Инженер любезно поблагодарил фон Краша. Он, по-видимому, хотел расстаться со своими собеседниками без лишних неприятностей.