Афера с редкими монетами
Шрифт:
— Ну и жарища здесь! — Паркер был уже без маски.
— Приведи Билли, — сказал он.
— Сейчас. — Лемке заторопился, направляясь к дальней стене.
Майнзер не спешил снять маску. Ему нравилось ощущение закрытого лица.
— В соседней комнате осталась пара чемоданов, — сказал он.
— Нужно спросить Билли. Только ты уж потрудись снять маску, прежде чем выйдешь на улицу.
Майнзер смутился, ощутил приступ внезапного раздражения, как если бы его вдруг застигли за каким-то неблаговидным занятием. Он чувствовал, что краснеет, а значит, снимать маску еще не время.
— Ладно, — натянуто сказал он, стараясь ничем не выдать своего смущения. — Обо мне не беспокойся.
Лемке вышел обратно из дыры в стене, ведя за собой Билли, который то и дело спотыкался о собственные ноги. Несчастный нумизмат высунул голову из-за портьер и испуганно озирался по сторонам.
— Где они? — еле слышно прошептал он.
— А мы их разрубили на куски и разложили по чемоданам, — язвительно ответил Майнзер. Этот слабак не вызывал у него никаких других эмоций, кроме презрения.
Тут вмешался Паркер.
— Давайте начинать, — сказал он. — Билли, где план?
Билли принялся шарить по всем карманам. Наконец схема была извлечена на свет, и они принялись за работу. Билли и Лемке укладывали монеты, а Паркер переносил заполненные «дипломаты» сквозь брешь в стене в помещение офиса туристической фирмы, откуда Майнзер переправлял их вниз, где Карлоу укладывал добычу в кузов грузовичка.
Майнзер не снял маски до тех пор, пока не вышел из танцевального зала, перед самым первым выходом на улицу. Оставшись один в темноте разгромленного офиса, он стащил ее с головы и тут же засунул в карман. Он надеялся, что в темноте никто не заметил, как у него пылают щеки.
Он продолжал думать о том, что бы ему следовало тогда ответить Паркеру. Во время каждой очередной ходки вниз и вверх по лестнице у него в голове рождались все новые и новые колкости, едкие и смелые замечания. Майнзер бормотал их себе под нос, с каждой минутой распаляясь все больше. Каждый раз, сталкиваясь с Паркером в офисе туристической фирмы, когда оба они одновременно входили в него — Паркер с очередными кейсами, набитыми монетами, а Майнзер налегке, — он был готов высказать ему все, что о нем думает. Но он решил, что сейчас лучше не начинать. Надо было действовать быстро, не отвлекаясь на не относящиеся к делу разговоры. Отношения можно будет выяснить и позже, наедине.
Еще большие трение возникли между Майнзером и Карлоу. По негласной договоренности между непримиримыми сторонами поддерживалось положение вооруженного нейтралитета. Майнзер и Карлоу разговаривали между собой лишь в случае крайней необходимости, стараясь обходиться при этом по возможности односложными репликами. За всю дорогу до центра города, сидя рядом в кабине грузовика, они не перебросились ни единым словом, прекрасно зная, что каждый из них только и ждет скорейшего завершения операции, чтобы можно было наконец разобраться друг с другом.
Ни тот, ни другой, определенно, не смог бы вразумительно объяснить, в чем, собственно, кроется причина подобной неприязни. Они просто не поладили между собой, первоначальный конфликт разросся до открытой вражды, и теперь они дожидались того момента, когда выполнение совместной задачи будет наконец завершено и у них появится реальная возможность вцепиться друг другу в глотку. До всего остального им не было никакого дела.
Майнзер, однако, не мог совладать с собой и шел на любые уловки ради того, чтобы только хорошенько позлить Карлоу. Взять хотя бы кейсы, набитые монетами. Для него же самого было бы намного проще ставить их сразу в кузов, но вместо этого Майнзер нарочно оставлял свою ношу на дороге позади грузовика, предоставляя худощавому Карлоу самому поднимать кейсы и забрасывать в машину. Первые три ходки он действовал исключительно таким образом, но во время четвертого захода Карлоу был уже в кузове, и когда Майнзер поставил кейсы на асфальт, Карлоу не без сарказма окликнул его:
— Забрасывай сюда, Тарзан. Майнзер натянуто улыбнулся в ответ:
— Как скажешь, приятель. — С этими словами он поднял с земли один из кейсов, положил его плашмя на пол кузова грузовика и что есть силы толкнул в сторону Карлоу, пытаясь сбить того с ног. Карлоу успел отскочить в сторону, а кейс с налету врезался в те, что были уже уложены у дальней стенки кузова. Карлоу многозначительно сунул руку в карман комбинезона:
— Давай второй.
— Как угодно, — ответил Майнзер, но на этот раз он подтолкнул кейс не так сильно. После этой ходки он перестал ставить их на дорогу.
Возвращаясь после пятого захода, Майнзер нагнал подружку Паркера, которая тоже, очевидно, направлялась наверх. Он вспомнил, что ее вроде бы звали Клер. Еще он подумал о том, что с виду она как будто ничего, симпатичная. Хотя, возможно, и фригидная.
Образованные особи женского пола, имеющие привычку напускать на себя серьезный вид и одеваться по самой последней моде, в девяти случаях из десяти на поверку оказываются фригидными. Те же, кто не прочь заняться любовью, — сплошь глупые толстухи, а к ним Майнзер никогда не испытывал влечения. Именно поэтому у него крайне редко складывались какие бы то ни было отношения с женщинами. Все его немногочисленные романы длились недолго, так как в конце концов выяснялось, что его избранница либо до крайности глупа, либо фригидна. Сам Майнзер не понимал, почему так происходит, и не имел ни малейшего представления о том, как другим мужчинам удается решать для себя эту дилемму. Честно говоря, ему было наплевать. Он стоял на том, что мужскому телу можно найти куда более удачное применение, чем просто залезть на какую-нибудь шлюху. Все самые важнейшие события в его жизни происходили преимущественно по ночам, но вот только местом действия для этого никогда не бывала постель.
Теперь, например, ему выпала возможность поиздеваться над Карлоу, и он ни за что не собирался упускать подобного случая. А там есть еще и Паркер... Вообще-то больше всего на свете ему сейчас хотелось сыграть какую-нибудь злую шутку именно с Паркером, потому что этим он превзошел бы самого себя по части изобретательности.
Короче говоря, Майнзера никак нельзя было назвать дамским угодником. И все же он считал необходимым для себя «произвести впечатление». Именно поэтому вместо приветствия при первой же встрече Клер услышала от него недвусмысленно высказанное неприличное предложение. Вот почему теперь, встретив ее на пороге подъезда, куда выходили двери офисов, он сказал:
— Ну как, дорогая, ты еще не передумала? В ответ она одарила его взглядом, полным холодного презрения, что было расценено им как высшая степень притворства. Клер первой проследовала внутрь здания. Он поднимался вслед за ней по лестнице, любуясь тем, как покачиваются ее бедра. Майнзер силился придумать, что бы еще сказать девке Паркера. В его голове промелькнула шальная мысль: схватить недотрогу в охапку и здесь же, в коридоре, наскоро проучить, чтобы в следующий раз не слишком-то заносилась, но только от этой идеи пришлось тут же отказаться. Как-то раз он уже пробовал воплотить в жизнь нечто подобное. Было это давным-давно, когда по неопытности ему казалось, что все женщины тайно только и мечтают о том, чтобы ими обладали. Казалось, стоит ему только обнаружить свои намерения, как они тут же завздыхают: «О да, я хочу, хочу!» И тут же сами с готовностью полезут к нему в штаны. Сам он был немало удивлен, когда вопреки всем радужным ожиданиям оказавшаяся у него в объятиях девица вдруг непостижимым образом превратилась в разъяренную тигрицу. Та маленькая дрянь оказалась самой беспощадной, коварной и неистовой драчуньей из всех, с кем ему когда-либо приходилось сталкиваться. Она вырывалась, кусалась, отбивалась, пускала в ход кулаки, колени, локти, царапалась с таким остервенением, как будто хотела содрать с него шкуру. В конце концов ему пришлось-таки отправить ее в нокаут, что было сделано, разумеется, исключительно в целях самообороны. Он так и не стащил с нее трусы, хотя, признаться, глядя на девку, распластавшуюся без сознания на полу, стал подумывать, что неплохо было бы снова приступить к делу и довести задуманное до конца. Но мысль о том, что она может очнуться раньше, чем все закончится, подействовала отрезвляюще.