Афера Сатаны
Шрифт:
Гребаная наглость! Какая же наглость у этого ничтожного паразита!
Бросив на него взгляд, я обнажаю окровавленные зубы.
— Я тебя, блять, убью, — угрожаю я. Во рту полно слюны, вкус собственной крови мне нравится не больше, чем кровь монстров.
— Ага, ты это говорила, — бормочет он, прорывается мимо меня, распахивает дверь и выбегает в коридор.
Я вскарабкиваюсь следом, ожидая увидеть Шакала, который тащит его обратно в комнату. Но этого не происходит. Я слышу хрюканье, и к тому времени, как я выбегаю в темный коридор, Шакал
— Шакал! — кричу я, топая ногой. Визги смеха доносятся до меня, и я проскальзываю обратно в комнату, пока меня кто-нибудь не поймал. Я глубоко вдыхаю через рот и выдыхаю. Мой нос пульсирует и забит кровью. Кровью, которая все еще окрашивает мое лицо и платье в пунцовые тона. Никто не взглянет на меня дважды в таком месте, но я не хочу, чтобы мое лицо было замечено.
Осторожно потрогав свой нос, я обнаруживаю, что он полностью сломан.
Неважно. Папа ломал мне нос уже несколько десятков раз.
— Ты ведешь себя как демон, и я сделаю тебя похожей на него, Сибель.
Я делаю глубокий вдох, переставляю руки и вправляю кость на место. Плотно зажмурив глаза, пытаюсь заставить слезы вернуться на место. Неважно, что я уже чувствовала эту боль раньше, это все равно чертовски больно.
Я снова топаю ногой, на этот раз для того, чтобы выпустить часть накопившегося гнева, бурлящего в моей грудной клетке, как ураган пятой категории. Заполняя меня точно так же, как кровь покрывает мое платье.
Я собираюсь разрубить этого мерзкого паразита на части, кусок за куском, пока он не рассыплется на миллион разных кусочков.
Вползая обратно в стену, я пробираюсь по коридорам, проверяя комнаты, чтобы увидеть, куда убежала моя добыча. Я останавливаюсь, когда вижу, что мужчина находится в одной комнате с четырьмя пожилыми мужчинами и женой.
Улыбка появляется на моем лице, и возбуждение бурлит в моих венах, быстро сменяясь гневом. С визгом, не заботясь о том, услышат ли они меня, бегу к двери. Я слышу, как мужчина, на которого я только что напала, стонет от разочарования. Должно быть, он услышал мой восторг и почувствовал мое приближение.
Когда я быстро вползаю в комнату, мужчина уже смотрит на меня. Разочарование и гнев видны на его покрытом шрамами лице.
— Ради Бога, пожалуйста, оставь меня в покое, — говорит он.
— Бог здесь ни при чем, глупышка, — щебечу я, хихикая над его явным гневом при виде меня. Он что, думал, что я просто отпущу его? Как мило.
Четверо пожилых мужчин поворачиваются ко мне, на их лицах отражается шок. Один из них приходит в себя и возвращает лицу приветливость. У него седые волосы, как и у остальных, но острые голубые глаза. Если бы я вскрыла эти глаза, то уверена, что обнаружила бы, что они видели все виды больных и развратных вещей. Вещей, сделанных его собственными руками, — на его морщинистом лице застыла злая улыбка.
Он поднимает руки в примирительном жесте.
— Привет, мы невероятно сожалеем, что задерживаем
— Я бы предпочла, чтобы вы остались, — отвечаю я. Мой взгляд сталкивается со взглядом жены, ее зеленые глаза округлились от страха. Я пытаюсь одним взглядом дать понять, что все будет хорошо, но мне кажется, что она слишком глубоко погрузилась в истерику. Я в кровавом месиве, и я не знаю, что мужчина со шрамом говорил этим людям, но женщину это потрясло.
Я физически не могу справиться со всеми этими мужчинами сразу. Особенно если человек со шрамом тоже здесь. Я едва выстояла против него, и в конце концов он сбежал.
Мне определенно придется вызвать подкрепление. Я просто не знаю, как это сделать, не привлекая ненужного внимания.
Тяжело вздохнув, человек со шрамом бросается на меня. Я поднимаю руки, защищаясь, но он отбивает их, обхватывает мозолистой рукой мое горло и впечатывает меня в стену. Прежде чем я успеваю глубоко всадить колено в его яйца, он наклоняется и негромко говорит мне на ухо.
— Слушай меня и слушай внимательно. У нас имеется общий враг. Эти четверо — чрезвычайно опасные и больные люди. Ты в меньшинстве, и хотя я могу справиться с четырьмя дряхлыми мужиками, ты облегчишь мне жизнь, если поможешь. Так что давай на время отложим наши разногласия, вместе убьем этих засранцев, а после ты сможешь попытаться убить меня? Договорились?
Мой рот захлопнулся, потрясенный его предложением.
Никогда, никогда я не думала, что такое может произойти.
Впереди кто-то прочищает горло. Я выглядываю из-за плеча мужчины и вижу, как четверо мужчин начинают двигаться к двери. Муж крепко сжимает бицепс своей жены и начинает тащить ее к двери.
Прямо как папа.
Приняв молниеносное решение, я выкрикнула:
— Ладно. Мы их вырубим. Я могу затащить их в стены и держать там, пока ярмарка не закроется. Но я обещаю тебе следующее: я не провалюсь, когда мы закончим. И я убью тебя.
Он не обращает на меня внимания. Вместо этого он отходит в сторону и бросается на первого попавшегося мужчину. Они разбегаются, как тараканы, все устремляются к двум дверям.
Если бы со мной были мои приспешники, все закончилось бы гораздо быстрее. Но какая-то часть меня очень заинтересована в человеке со шрамом, который сломал мне нос, и поэтому я пока держу своих приспешников подальше.
Я бегу к ближайшему ко мне человеку. Он даже не замечает моего приближения, слишком увлеченный бегством. Я хватаю его за куртку и нажимаю пальцами на точку давления на шее.
Он падает, а я перехожу к мужу.
— Не так быстро, придурок, — огрызаюсь я, хватая его за пиджак. Его жена вскрикивает, испуганная тем, что ее муж отстранился от нее. Он хватает ее за руку сильнее, и я тащу его назад, в результате чего она спотыкается и падает на колени.