Афганский рубеж
Шрифт:
— Днепр, 001му. Днепр, ответь! — продолжал вызывать генерал авианаводчика.
И опять в эфире пауза. Уже и нет докладов о том, кто и насколько продвинулся. Пора возвращаться к реальности и уходить на аэродром.
— Мужики! Братцы! Орлы! В яблочко попали! — прозвучал в эфире радостный голос авианаводчика Днепра.
Бытыров отклонился назад в кресле и смахнул пот с лица. Ощущение такое, что он умылся, настолько много с него капало воды.
— Ребята с меня поляна! Выручили! — продолжал
Парня можно понять. Тут ещё и бахнули рядом с ним НАРами, и он всё равно живой. День рождения практически.
— Мужики, я думал, уже не прилетите. Как вернусь, всех найду. Всем проставлюсь…
Тут уже командующий решил прервать Днепра, а то он так никому не даст работать.
— Спокойно, Днепр. Никто тебя бросать не собирался. Как обстановка? Нормальная? — спокойным голосом запросил Целевой.
— Да! Готовы к эвакуации!
— Понял тебя. Скоро заберём, — ответил генерал-лейтенант.
— 001й, я 281й, группу наблюдаю. Готов сесть и забрать, — доложил ведущий второй пары Ми-8, которые отработали с нами.
— Выполняйте, 281й, — разрешил Целевой.
Через пару минут бойцов забрали и мы начали отход по обратному маршруту.
— 207й, группой занимаем курс на Окаб, — доложил Батыров, отошедший от волнительных мгновений.
— 205й, понял. Справа от тебя, — доложил замполит Кислицын.
Оставили позади ущелье. Хорошо, что вот так всё закончилось. Но Батырову я по прилёту устрою разбор. Причём самый полный.
Глава 23
На подлёте к Баграму ощущалась напряжённая обстановка. Руководитель полётами практически не замолкал, а самолёты заходили на посадку, обгоняя по пути вертолёты и транспортные Ан-12.
Лётное поле с высоты напоминало огромный муравейник. Одна группа вертолётов заруливает, а вторая уже разгоняется по рулёжке и взлетает, уходя в сторону Панджшера. МиГ-21 заходят по крутой глиссаде. На касании виден дымок из-под колёс, и тут же следующая пара выруливает на исполнительный.
— 117й паре взлёт, — докладывает в эфир ведущий пары МиГ-21 в тот момент, когда прилетевший самолёт сруливает с полосы.
МиГи разгоняются по полосе, отрываются и резво уходят вверх практически вертикально. А следом очередные уже на посадочном курсе. И такая «карусель» целый день.
После посадки, заруливания и выключения двигателей на стоянке, к нам уже спешили техники, чтобы быстрее обслужить вертолёт. Заместитель командира эскадрильи прямо на стоянке просунул в открытый блистер фотопланшет и начал объяснять дальнейшие задачи.
— Вылет четвёркой. Кислицын — ведущий. Выходить в район работы Волги. Далее по его командам работаете, — довёл замкомэска.
— Повреждения надо осмотреть, — сказал Димон.
Заместитель
— Ну, есть дырки. Ничего страшного. Сабитыч, подготовку не задерживай, — дал он указание и ушёл к другому вертолёту.
На бетон высыпали бойцы, которых наши коллеги забрали с вершины. Радостнее всех был парень в костюме КЗС, светлой панаме и радиостанцией на спине. Он был с ног до головы в пыли. Только усы имели несколько иной цвет, нежели лицо и кожа.
— Вот и авианаводчик. Счастливее человека не видел, — сказал Батыров, показывая на прыгающего усатого парня.
— Ты бы не так радовался, если б вернулся с того света, — ответил я.
Карим затормозил несущий винт и начал подниматься со своего места. Только Батыров решил выйти из кабины следом, как Сабитович его остановил.
— Вы тут вдвоём поговорите, а я пока вертолёт заправлю, — сказал Карим.
Димон сел на место и уставился на ладони.
— Чего молчишь? Говори уже, что хотел, — сказал он.
— Что происходит? Появился спортивный азарт, что ты решил НАРами стрелять, как снайпер из винтовки СВД?
— Ты бы выражения выбирал. Не я, а ты отчитываться должен передо мной, — ответил Батыров.
Ещё и огрызается! И ладно бы ошибся в той атаке или просто рука соскочила. Он намеренно шёл, чтобы себя показать. Удивить всех уровнем подготовки.
— За то что не дал тебе убить людей? Или за то что выводил тебя на цель, а ты решил забить на своего лётчика-штурмана. В экипаже так не работают, — произнёс я.
— Нет. В экипаже я командир, а ты — правак. И соблюдать эту иерархию тебе придётся, Клюковкин! — возмутился Батыров.
Что ж, пусть так. Не хочет слушать, и не надо.
— А тебе элементарные расчёты перед глазами для чего висят? — спросил я, указывая на маленькую таблицу прицельных данных слева от Батырова на стыке между блистеров.
— Так я соблюдал.
— Ничего ты не соблюдал. Выпендриться хотел. Тебе подвигов мало? За медалями и орденами сюда приехал?
Батыров посмотрел на меня, запыхтел и выпалил.
— А если и так?! Кто ж не хочет орден. Тем более, перед академией это хорошее подспорье.
И о чём он только думает?! Его академия уже в печёнках у меня сидит. Пускай бы ехал и не морочил голову. А то летаешь с ним и подчищаешь все грешки.
Сабитович видит и, наверняка, докладывает кому надо.
— Короче так, академик! Прекращай быть моим геморроем. Будет момент, когда я исправить ничего не смогу. Тогда придётся тебе отвечать, как командиру за всё.
На этом я решил закончить приватную беседу. Батырова оставил в кабине, а сам вышел на палящее солнце.