Африка, миграции, мифология. Ареалы распространения фольклорных мотивов в исторической перспективе
Шрифт:
Рис. 15. Объяснения смертной природы людей на основе мотива ложной вести (1) и на основе других мотивов (2) с участием некоторых зооморфных протагонистов. Основная карта: в том, что люди смертны, виноваты ящерица (мотив H36C) и/или хамелеон (мотив H36B). 3. Виновата собака (мотив H41), только африканский ареал распространения мотива. 4. Виноваты овца или коза (мотив H36I). 5. Виноват заяц или кролик (мотив H36D).
К числу исконно африканских персонажей, ответственных за появление смерти, безусловно, принадлежат заяц, жаба или лягушка, хамелеон и ящерица. Хамелеон — тоже
Заяц как виновник появления смерти (мотив H36D) специфичен только для Африки (бушмены, хойхой, ила, луи, хауса, ньиманг, нубийцы), причем в мифах как южноафриканских койсанов, так и северонигерийских хауса он одинаковым образом противопоставлен луне. Последнее обстоятельство, скорее всего, отражает ту картину распространения элементов культуры, которая существовала не только до расселения банту, но и вообще до распространения известных нам африканских языковых макросемей. В бассейне Нила заяц (или кролик) считается виновником смертности человека у нило-сахарских народов — ньиманг Кордофана и нубийцев. В обоих случаях он, вопреки пожеланию Бога, велит похоронить первого умершего. Языки ньиманг и нубийский относятся к восточно-суданским, но далеким друг от друга ветвям, причем ареально эти языки не контактируют. Соответственно древность мотива в регионе центрального и северного Судана должна быть значительной. Еще раз отмечу, что по большинству других этносов Дарфура и Кордофана фольклорных материалов в моем распоряжении нет.
Жаба (или лягушка) (мотив H36hh), хамелеон (H36B) и ящерица (H36C) в роли ответственных за появление смерти встречаются не только в Африке, но и в индо-тихоокеанском регионе. Подобных текстов там не так много, они не связаны с мотивом ложной вести (см. выше резюме текстов с мотивом «эгоистичное животное), но их африканские истоки возможны. Что касается Африки, то ящерица и хамелеон в роли протагонистов мифов, основанных на мотиве ложной вести, для нее наиболее типичны. Вместе с тем, и в Западной Африке, и у банту Центральной и Восточной (но не Южной) Африки «смертными» животными часто — примерно в одной трети случаев — являются также собака (мотив H41), овца и коза (H36I).
В качестве героев африканских повествований собака, овца и коза могли появиться лишь после того, как они были одомашнены. На Ближнем Востоке собака известна с натуфа [Russell, During 2006: 79], коза и овца — с докерамического неолита Б, точнее с конца VIII тыс. до н.э. [Byrd 2005: 240; Ducos 1993; Garcea 2004: 111—113]. На юг Леванта скотоводство проникло почти на два тысячелетия позже, так что в Африку азиатские виды могли попасть не раньше VI тыс. до н.э. [Garcea 2004: 141]. Археология подтверждает, что в Магрибе, Киренаике и ливийской Сахаре мелкий рогатый скот появился в V тыс. до н.э., возможно, в VI тыс. до н.э., в центральной и западной Сахаре — в середине IV тыс. до н.э. [Garcea 2004: 117—125]. К югу от Сахары производящая экономика распространилась, как уже говорилось, в IV—II тыс. до н.э. Разводить скот в районах южнее Сахары люди стали с началом аридной эпохи, приведшей к опустыниванию более северных территорий и образованию коридоров, свободных от мухи цеце [Robbins 2006: 82]. Таким образом, даже в Северной Африке соответствующие мотивы в мифах могли появиться никак не ранее VI тыс. до н.э., а южнее Сахары — еще позже.
Точности ради следует упомянуть исключительно ранние палеолитические находки костей собаки в разных районах Евразии [Germonpre et al. 2009; Ovodov et al. 2011]. Маловероятно, но все же не исключено, что в палеолите обитатели Северной Африки тоже пробовали одомашнить собаку [Viegas 2009]. Однако эти ранние эпизоды приручения собаки не привели к ее широкому распространению и могли вообще не оставить следа ни в генофонде современных собак, ни в мифологии. Так это или нет, но крайне важно, что конфигурация ареалов распространения вариантов африканских версий «ложной вести» с козой и овцой, с одной стороны, и с собакой, с другой, одинакова. Отсюда можно заключить, что все три вида животных, скорее всего, попали в африканские мифы в результате одних
Коза и овца в роли протагонистов мифов о происхождении смерти, основанных на мотиве ложной вести, за пределами тропической Африки не зафиксированы. Собака, однако, известна в сибирских мифах — у хантов, северных селькупов и кетов (мотив H36A). При этом как в Сибири, так и в Африке, но не в других регионах мира, мотив ложной вести сцеплен с мотивом утоптанной могилы (H1C): люди перестают возрождаться после того, как кто-то велит зарывать умерших в землю либо утаптывает землю на свежей могиле.
Северные селькупы. Бог послал собаку сказать людям, что, когда человек умирает, его надо положить на помост. Собака велела зарывать покойников в землю. Бог сбросил собаку на землю и велел питаться костями.
Ньиманг (Кордофан). Когда человек умер, Бог велел оставить тело на ночь, но кролик явился к людям раньше Бога и велел зарыть умершего. Бог сказал людям, что пусть умирают, раз послушались кролика.
Игбо (низовья Нигера). Бог послал собаку сказать, что умершего надо посыпать золой, он возродится. Собака утоляла голод и задержалась. Тогда Бог послал овцу, она тоже пришла не сразу, все перепутала и сказала, что мертвых надо закапывать.
Получается, что многие африканские версии «ложной вести», зафиксированные в полосе от Сьерра-Леоне и Кот-д’Ивуара до Кении и Танзании, обрели известную нам форму относительно поздно в результате евразийско-африканских контактов. Замена традиционных протагонистов (заяц, ящерица, хамелеон, реже жаба или лягушка) на новых могла произойти непосредственно в Африке, но могла и раньше — еще на Ближнем Востоке, через который африканско-азиатские контакты в основном и осуществлялись.
Предположительная схема такова. «Ложная весть» вместе с другими «смертными» мотивами африканского происхождения 30 тыс. л.н. или около того попала в Южную — Юго-Восточную Азию. Более ранним мигрантам данный мотив не был известен: как указывалось, его нет в Австралии, а также в Индонезии и Океании, кроме одной нетипичной версии с Новой Британии. В Южной — Юго-Восточной Азии на основе принесенных из Африки повествований возникли новые, как имеющие прямое отношение к объяснению смертной природы людей, так и другие. Эти новые повествования распространились затем почти по всей Азии (следов связей сибирских мифологий с мифологиями Южной и Юго-Восточной Азии вообще очень много, но это тема отдельного исследования). Позже, уже в голоцене, новые варианты «ложной вести» вернулись в Африку, где смешались с традиционными.
Мотив ложной вести использован для объяснения смертной природы людей и у армян, причем как в одном из двух армянских вариантов, так и у вьетов и черных таи в искажении сообщения виновата змея. Учитывая географическое положение Армении, не исключено, что «ложная весть» проникла в Азию не по побережью Индийского океана, а через Синай и Переднюю Азию. Это предположение, сделанное на основании одних лишь фольклорных данных, конечно, гипотетично. Здесь следует ожидать результатов генетических исследований, которые пока тоже не настолько точны, чтобы определить маршруты миграций детально.
Полного подтверждения предлагаемым реконструкциям мы никогда не получим. От древнейшей мифологии Ближнего Востока, Средней Азии и Ирана сохранились лишь отрывочные сообщения в ранних письменных текстах. Отсутствие в них мотива «ложной вести» ничего не доказывает и не опровергает, тем более что диффузия азиатских мотивов в Африку через переднеазиатский регион могла происходить как одновременно с диффузией азиатских видов домашних животных, так и позже. Но в пользу того, что диффузия имела место и шла с севера на юг, а не с юга на север, можно привести доводы, основанные на сравнении некоторых вариантов древних и более поздних текстов.