Африка. История и историки
Шрифт:
Такова, следовательно, секретная причина отчаянной борьбы за Африку, начавшейся в 1877 г. и подходящей к своей кульминации сегодня. Конечно, свою роль сыграло и распределение владений за пределами Африки, поскольку мы находились накануне раздела Азии, когда азиатская хитрость предотвратила этот процесс. Америка была спасена от политического закабаления доктриной Монро. Поэтому все больше и больше империалисты сосредотачивали свои усилия на Африке.
Чем больше концентрация – тем яростнее соперничество. К европейскому пороховому погребу настойчиво пытаются поднести искру в Фашоде или Агадире, и избежать ужасного пожара удается едва-едва. Мы рассуждаем о Балканах как о центре шторма в Европе и причине
Нынешняя мировая война, таким образом, является результатом зависти, усиленной нынешним возрастанием возможностей национальных вооруженных союзов труда и капитала, чьей целью является эксплуатация богатств в основном за пределами границ европейских наций. Такие ассоциации, созданные завистью и подозрениями при разделе сокровищ торговых империй, бьются за увеличение своих долей, они нацелены на экспансию не в Европе, а в Азии и особенно – в Африке. «Нам не нужно ни дюйма французской территории», – заявила Германия Англии, но Германия не смогла дать подобные заверения относительно Франции в Африке.
Трудности подобного имперского движения имеют как внутренний, так и внешний характер. Победная агрессия при осуществлении экономической экспансии требует тесного домашнего союза между трудом и капиталом. В настоящее время требования белого рабочего – не только в отношении зарплаты, но и в отношении условий работы и участия в управлении производством – делают поддержание мира на производстве делом очень трудным. С одной стороны, трудящихся умиротворяют с помощью всевозможных мер государственного социализма, с другой стороны – запугивают угрозами конкуренции со стороны цветных рабочих. Угрожая направить английский капитал в Китай или Мексику, в Америке угрожая нанять негритянских рабочих, равно как и предлагая пенсии по старости и страховки от несчастных случаев, мы добиваемся мира труда и капитала дома за счет катастрофических издержек войны за рубежом.
В результате вдоль «цветного барьера» накапливаются нагноения, состоящие из конкуренции и острой ненависти. Мы должны бороться с китайцами, заявляют рабочие, или китайцы отнимут наши хлеб и масло. Мы должны держать на месте негров, иначе негры займут наши места. По всему миру с рвением формулируют причины и готовят действия, чтобы при любой попытке белый человек мог придушить цветного, иначе Китай, Индия или Африка сделают с Европой то, что Европа сделала или пытается сделать с ними.
С другой стороны, в умах желтых, коричневых или черных народов проясняется жесткая правда: у белого человека существует привилегия направляться в любую страну, где маячит удача, и вести себя там так, как он пожелает; черному или цветному все более остается довольствоваться жизнью там, где климат, исторические, политические или экономические условия самые сложные и в наибольшей степени все подчинено европейцам и предназначено для европейцев.
Те, кто стремятся к миру, должны устранить истинные причины войны. Мы постепенно распространили наши принципы демократии за пределы нашего общественного класса на все общественные классы нации, мы пошли дальше и распространили демократические идеалы не только на все классы нашей нации, но и на все другие похожие нации – на то, что мы называем «европейской» цивилизацией. Если мы стремимся к настоящему миру и устойчивой ситуации в развитии культуры, мы должны идти дальше. Мы должны распространить демократические идеалы на желтые, коричневые и черные народы.
Говоря так, мы вызываем на лицах современников выражение полной безнадежности. «Невозможно! – говорят нам, – … в силу многих причин – научных, социальных, многих других этот аргумент не имеет смысла». Но не будем торопиться с выводами. Предположим, что нам предстоит выбирать между таким безусловно бесчеловечным нарушением правил благопристойности, интеллекта и религии, которые называют <Первой> мировой войной, и попытками обращаться с черными людьми, как с разумными, ответственными существами. Мы продавали их, как скот. Мы использовали их как вьючных животных. Нам не изжить войну в нашем мире до тех пор, пока мы не станем обращаться с ними, как с равными гражданами в мире демократии, распространяемой на все расы и нации. Невозможно? Демократия – это способ осуществлять невозможное…
В чем нуждаются примитивные народы Африки и всего мира и что они обязаны получить в том случае, если война будет изжита, совершенно ясно:
Первое – это земля. Сегодня Африка порабощена таким образом, что украдена ее земля и природные ресурсы. Век тому назад черные люди владели почти всей Южной Африкой. Пришли Голландия и Англия и сегодня 1 млн 200 тыс. белых владеют 264 млн акрами, оставив лишь 21 млн акров для 4,5 млн туземцев. И, наконец, чтобы вдвойне подстраховаться, Южно-Африканский Союз отказал туземцам даже в праве покупать землю. Это откровенная попытка заставить негров работать на фермах, шахтах и кухнях за низкую зарплату. По всей Африке распространяется это бесстыдное присвоение земель и природных ресурсов для того, чтобы загнать массы в нищету и превратить их труд в труд библейских скотов неразумных.
Второе: мы обязаны приобщить туземные народы к современной цивилизации. Это можно осуществить. Современные методы обучения детей, примененные честно и эффективно, превратят огромное большинство людей на земле в современные, цивилизованные нации. Мы редко пробовали делать так. В большинстве случаев Европа стремится всеми силами превратить желтых, коричневых и черных людей в покорный тягловый скот; лишь немногим упорным из них позволено избегнуть этого и получить (как правило за границей) современное образование.
Последнее: принципы гомруля, самоуправления, должны быть распространены на сообщества, нации и расы. Должен быть положен конец управлению народом ради прихоти или прибыли другого народа. Деспотизм подобного рода в нынешние времена маскируется все изощреннее. Но жестокие факты известны: белый человек правит Черной Африкой ради собственной корысти и, насколько это возможно, он делает то же самое повсеместно и в отношение других цветных рас. Может ли подобное принести мир? Может ли любое европейское согласие или разоружение разрешить подобную несправедливость?
Политическая власть сегодня не что иное, как орудие для достижения экономической власти. Завтра она сможет помочь нам получить духовное прозрение и творческое озарение. Сегодня она дает нам – или помогает получить – хлеб и масло, а те классы, народы или расы, которые этой власти лишены, голодают, голод же – оружие, с помощью которого белый мир загоняет их в рабство.
Сегодня мы призываем к европейскому согласию, но максимальное европейское согласие означает единодушие, согласие с распределением благ, полученных благодаря мировому господству. К тому же европейское разоружение не может быть доведено до того уровня, который не обеспечит агрессию белых против коричневых, черных или желтых народов. Из этого возникает три вечных опасности войны. Во-первых, возобновление соперничества при любом разделе колоний или ранее согласованных сфер влияния, если в будущем нынешнее распределение покажется несправедливым. Кого волновала Африка в начале XIX столетия? Пусть Англия получит объедки, оставшиеся от золотой поры работорговли. Но в ХХ веке? Все кончается войной. Объедки выглядят для Германии слишком соблазнительно.