Африка. История и историки
Шрифт:
Плааки также показывает жестокость и пренебрежение, с которым переселенцы относились к своим чернокожим слугам. Буры не позволяли пить и есть африканцам из одних с ними чашек, даже если это были их союзники из числа баролонгов. Из подобных фактов становится ясно, что союз с африканцами для буров лишь временная мера, они никогда не будут рассматривать их равными себе.
Плааки вкладывает в уста Мзиликази, после его поражения от объединенных сил буров и тсвана, пророческие слова, предрекающие будущую судьбу баролонгов: «Пусть они радуются сейчас, этот смех им еще понадобится, когда их спасители начнут давать им то же горькое лекарство, что они приготовили для меня. Когда кивас (белые люди) отнимут у них скот, детей и землю, они выплачут свои глаза и им останется лишь иссохшими устами тщетно молить о сострадании» [213] . Таким образом Плааки, устами Мзиликази, предсказывает будущее порабощение баролонгов. Круг замкнулся. Ндебеле понесли заслуженную кару за свою жестокость и беспощадность по отношению к своим противникам, но и баролонги, вступив в союз с белыми людьми, не смогут извлечь пользу из своей мести.
213
Plaatje S. Op. cit. P. 188.
Точно такие же пассажи мы можем встретить и в романах Мофоло и Дубе. Мофоло вкладывает в уста Чаки слова, обращенные к его убийцам: «Вы убиваете меня в надежде, что станете правителями (инкоси) после моей смерти, но вы ошибаетесь. Этому не суждено сбыться, так как умлунгу, белый человек, уже приближается, и это он, кто будет править вами, а вы будете его слугами» [214] .
214
Mofolo T. Op.cit. P. 167.
215
Dube J. L. Op.cit. P. 35. Под ласточками в данном случае подразумеваются белые, которые строили глинобитные жилища, как ласточки гнезда.
Это поразительное сходство в произведениях авторов, принадлежавших к разным народам Южной Африки, говорит о многом. Несмотря на то что африканская интеллектуальная элита очень многим была обязана белым, и прежде всего своей культурой и происхождением, в процитированных словах отчетливо виден взгляд ее представителей на роль европейцев в истории африканских народов. И хотя Плааки, Мофоло и Дубе никогда не выступали с призывами к свержению власти белых, часто открыто признавали заслуги европейцев в распространении просвещения и христианства среди африканцев, в своих мыслях они отчетливо осознавали всю ущербность положения чернокожего большинства в свой собственной стране. С другой стороны, эти пророческие предостережения могут быть истолкованы и несколько другим образом. Чака и Мзиликази поплатились за свою жестокость по отношению к противникам и подданным, за то, что посчитали себя выше человеческих и божественного законов. И они понесли наказание. Но и убийцы Чаки, совершившие предательство, и баролонги, заключившие союз с бурами, также не могли быть спокойны за свое будущее, их так же ждало воздаяние. Об этом напрямую говорится в пьесе зулусского публициста, писателя и поэта Г. Дломо «Дингане» («Dingan»), написанной в качестве продолжения романа Дубе. В ней есть эпизод, в котором дух Чаки обращается к своим братьям после того, как в Стране зулусов появились буры: «Узрите – ласточки прилетели. Белые, они пришли с голубой пеной океанов. Они отнимут у вас корону» [216] .
216
Dhlomo H. I. E. Dingane // Dhlomo H. I. E. Collected Works. P. 94.
Но если расплата за содеянное неизбежна, то не ждет ли подобная судьба и белых южноафриканцев? Авторы в данном случае предоставляют читателю право делать собственные выводы.
Однако тот же Плааки отнюдь не был пессимистом относительно возможностей мирного сосуществования черных и белых в Южной Африке. Во-первых, власти буров он противопоставляет британское правление. Свое отношение к англичанам автор выражает словами Мороки, правителя баролонгов, когда тот подвергает сомнению утверждения буров о притеснениях, которым они подвергались в Капской колонии: «Мы, баролонги, слышали, что со времен Давида и Соломона [217] не было более справедливого правителя, чем английский король Георг» [218] . Другим примером возможного союза между африканцами и белыми является история дружбы Ра-Тахи, главного героя романа «Мхуди», и молодого бура Де Филье. Де Филье не испытывал ни малейшего предубеждения по отношению к Ра-Тахе, он не чурался этой дружбы, обращался к своему товарищу-баролонгу за советом даже в таком деликатном деле, как выбор невесты. Ра-Таха выступает его старшим и более опытным наставником. Тем самым Плааки указывает, что между белыми и черными нет непреодолимой преграды. Их союз может нести с собой самые благотворные последствия и обогатить обе стороны новым знанием и опытом. Плааки оставляет надежду, что межрасовые отношения в Южной Африки еще могут достичь гармонии. Он вряд ли мог думать иначе. Будучи искренне религиозным человеком, Плааки верил в идею божественной справедливости, в равенство всех людей перед Богом.
217
В данных словах ярко проявляется одна из особенностей творчества Плааки (и других современных ему авторов), когда он вкладывает в уста героев романа собственные мысли, слабо сообразуясь с историческими реалиями. Естественно, в 1830-е годы африканцы если и имели, то лишь чрезвычайно отдаленные представления о библейской истории. Используя подобный прием, Плааки, возможно, пытался подчеркнуть достоинство и глубину мысли, свойственные африканским правителям прошлого. Тем самым он опровергал глубоко укоренившийся в европейском сознании образ невежественного дикаря.
218
Plaatje S. Op. cit. P. 88.
При этом Плааки осуждал любое расовое смешение между черными и белыми. В апреле 1911 г. в письме, написанном им от имени кхоси (правителя) баралонгов С. Молемы, Плааки указывал, что лишь «полная социальная сегрегация… защитит и сохранит чистоту нашей расы и цвета кожи, которыми мы гордимся так же, как наши европейские учителя – своими» [219] . Это заявление перекликается с резолюцией первой политической организации басуто «Копано я Цоело-пеле» («Союз прогресса»), принятой в 1908 г. В ней, в частности, содержалось требование ввести тяжелое наказание для белых мужчин, вступавших в сексуальные связи с черными женщинами, что должно было послужить «защите народа от этой ужасающей практики» [220] .
219
Letter from Silas Molema to Sir H. J. Goold-Adams, Lieutenant-Governor of the Orange River Colony, 11 April 1903 // Plaatje S. Selected Writings / ed. B. Willan. Athens (OH), 1997. P. 74.
220
Kunene D. P. Op. cit. P. 26.
Таким образом, идея сохранения расовой чистоты и негативное отношение к метисации были так же свойственны представителям африканской интеллигенции, как и белым южноафриканцам. Согласно Мофоло, который был одним из основателей «Копано», границы между народами были созданы Богом [221] . Отсюда закономерно следовал вывод, что не во власти человека менять не им заведенный порядок. Можно полагать, что уже в начале XX в. среди чернокожих южноафриканцев получила распространение идея об особом пути развития африканцев, отличном от европейцев, хотя африканские интеллигенты и считали их своими учителями.
221
Mofolo T. Op. cit. P. 1.
Большое место в первых исторических произведениях африканских авторов занимает описание роли и значения власти традиционных правителей в африканском обществе. Они выступают настоящими покровителями и хранителями своих народов, без чьей власти простые общинники не мыслят своего существования. Например, характеризуя отношение баролонгов к своим бакхоси (правителям), Плааки вкладывает в их уста следующие слова: «В Библии говорится, что когда дети Израиля имели над собой лишь одного правителя – Бога, они не давали ему покоя, пока он не миропомазал им короля. Мы, баролонги, подобны им и не можем обходиться без двух людей: жены – души дома – и короля [222] , который призывает нас к порядку, разрешает наши споры и предводительствует над нами во время битвы» [223] . Не случайно и то, что завершает свой роман Плааки словами Ра-Тахи: «<…> кроме
222
Следуя сложившейся в сочинениях европейцев традиции, Плааки называет африканских правителей королями.
223
Plaatje S. Mhudi. P. 88.
224
Plaatje S. Mhudi. P. 200.
225
См. описание обычаев свази: Dube J.L. Op. cit. P. 81–86.
Однако – как любое художественное произведение – сочинения африканских авторов были полны вымысла, предвзятых оценок в трактовке исторических событий и назиданий. По сути, они стали творцами новых исторических мифов, многие из которых живы и по сей день (как, например, идеализация обычаев и порядков, существовавших в африканских обществах в доколониальный период).
На пути к национальному самосознанию
Первые опыты историописания среди африканцев носили по большей части ненаучный характер, а некоторые объяснения исторических событий были несколько наивными, тем не менее историческая литература начала XX в. сыграла огромную роль в формировании национального самосознания африканских народов Южной Африки. Происходит постепенный отход от видения подчиненной роли африканцев, которые должны достигнуть цивилизации под руководством белых.
Подобная трансформация особенно заметна на примере творчества Г. Дломо. Еще в 1935 г. в пьесе «Девушка, убившая, чтобы спасти (Освободительница)» он видит в миссионерах и английских колониальных чиновниках главных проводников цивилизации, а Тийо Сога, который появляется в последнее сцене пьесы, олицетворяет собой будущее, к которому должны стремиться африканцы. В 1932 г. в эссе «Чака. Переоценка» Дломо писал, что его политика имела крайне негативные последствия для будущего развития зулусов: «Нация, которая постоянно находится в состоянии войны, напрасно растрачивает свою энергию и свой гений в милитаризме и физических упражнениях. Ее лучшие умы не имеют ни времени, ни стимулов для творчества. Искусство и все остальные интеллектуальные и духовные формы деятельности и производства пребывают в небрежении и даже более того – презираются». Тем самым, как указывал Дломо, правление Чаки оказало крайне негативные последствия, утвердив в зулусском обществе косность и закрепив многие социальные институты, являвшиеся атрибутом прошлого [226] . Но уже в 1936 г., когда правительством Дж. Герцога через парламент был проведен закон, лишавший африканцев избирательного права в пределах Капской провинции – последнего, что сохранилось из наследия так называемого «капского либерализма» [227] , Дломо выплескивает всю свою накопившуюся горечь и разочарование на страницах пьесы «Кечвайо». В ней устами зулусского воина он дает уничижительную характеристику христианам: «Христиане не воюют. Это не по-христиански. Они мошенничают, разрушают, притворяются, находят слабое место и губят людей…» [228] Белый торговец Джон Данн выступает у Дломо сосредоточением всех пороков: сладострастия, властолюбия, чувства расового превосходства, алчности и т. д. Именно Данн является в пьесе главным зачинщиком и подстрекателем англо-зулусской войны 1879 г., в результате которой была фактически уничтожена независимость Страны зулусов. Ради этой цели он объединяет усилия всех врагов Кечвайо и зулусов: завистников инкоси из числа его соплеменников, миссионера и торговца – ведь у каждого из них была своя причина желать гибели Кечвайо. В отличие от своих более старших современников, воспитанных в либеральных традициях и разделявших веру в цивилизаторскую миссию белого человека, Дломо не видел разницы между англичанами и бурами, он ставил вопрос по иному: «Буры или англичане – это не вопрос. Белые или мы – вот настоящая проблема» [229] . Именно в таком свете он видел противостояние в англо-зулусской войне, так же, вероятно, он оценивал современную ситуацию в Южной Африке. Дальнейшая эволюция взглядов привела Дломо к разрыву с либеральной традицией, и он стал на позиции африканского национализма. Он был членом Молодежной лиги АНК, образованной в 1943–1944 гг., и даже некоторое время исполнял обязанности президента ее на-талского провинциального комитета [230] . Если в 1932 г. Дломо критически разбирал влияние правления Чаки на будущее развитие зулусов, то к 1950-м годам он полностью пересмотрел свои взгляды. Он писал в 1954 г. в статье «Чака: его характер, философия, политика и достижения», опубликованной в газете «Иланга ласе Натал» («Солнце Натала»): «Чака был великим строителем нации. Пройдя через суровые испытания, он создал из незначительного клана великий и гордый народ. Подобная задача требовала, чтобы человек обладал нестандартным мышлением, сильным характером, упорством в достижении цели и высокими идеалами» [231] . С точки зрения Дломо образца 1954 г., создав великую и могущественную нацию и вовлекая другие этнические группы в содружество наций, Чака воплотил в жизнь «идеал национализма» [232] .
226
Dhlomo H. I. E. Tshaka. A Revaluation // Umteteli wa Bantu. 1932. 18 June. URL: http://pzacad.pitzer.edu/NAM/newafrre/writers/hdhlomo/umteteli/18_6_32.gif
227
«Капский либерализм» – этим понятием обычно в исторической литературе обозначают особенности политической системы Капской колонии 1870–1910 гг., в которой политическими правами были наделены не только белые, но и цветные чернокожие. В 1910–1914 гг. членом законодательного собрания колонии был У. Рубусана. До 1994 г. в Южной Африке больше нигде и никогда не существовало подобной практики.
228
Dhlomo H. I. E. Cetshwayo // Dhlomo H. I. E. Collected Works. P. 127.
229
Dhlomo H. I.E. Cetshwayo // Dhlomo H. I. E. Collected Works. P. 140.
230
Couzens T. Op. cit. P. 262.
231
Цит. по: Masilela N. Te Cultural Modernity of H. I. E. Dhlomo. Trenton; Asmara, 2007. P. 32.
232
Цит. по: Masilela N. Te Cultural Modernity of H. I. E. Dhlomo. Trenton; Asmara, 2007. P. 32.
Таким образом в личности Дломо реализовалась особая роль африканской исторической литературы – воспитание духа национализма, отход от первоначальных установок на сознательное подчинение руководящей роли белых, поиск собственных ориентиров развития без строгой привязки к системе европейских ценностей. Со стороны африканских интеллектуалов начинают предприниматься попытки по выработке своей ценностной шкалы. Однако смещение акцентов от преклонения перед европейской культурой к поиску собственных исторических корней не означало полный отказ от западной интеллектуальной традиции – она уже прочно обосновалась в умах африканских интеллигентов. Несмотря на критику британской колониальной политики и деятельности правительств ЮАС, африканские интеллектуалы не отвергали саму идею прогресса. Они критиковали не из чувства неприятия западной модели развития, но скорее из-за чинимых властями препятствий на пути модернизации африканского общества [233] .
233
В качестве примера см. статью Г. Дломо «Развитие банту» в приложении к данной статье.