Африканский казак
Шрифт:
Видел, как на противоположном берегу разлившейся реки годовалые львята гоняли бегемота. Толстяк кормился в прибрежных зарослях и намеревался вернуться в реку, но озорники не пропускали. Все норовили зайти сзади и ухватить за ляжки. Издали сытая львица снисходительно наблюдала за тем, как резвится ее потомство. Она не стала вмешиваться даже тогда, когда обозленный бегемот громко фыркнул и сам перешел в наступление. Львята поспешно ретировались, и он оказался в реке. Лезть в воду и продолжать игру там они не захотели.
Но довелось увидеть и другие картины. В саванне шла постоянная борьба за жизнь. Пятнистые дикие собаки устраивали облавы на травоядных, искусно и неутомимо
Последнюю сцену Дмитрий наблюдал вместе с Хасаном, который задумчиво произнес:
— У змей, как и у людей, самый непримиримый враг тот, кто ест ту же пищу, что и ты.
— Ну сейчас в саванне много пищи. Всем хватает.
— Много, но тот, кто слаб или болен, своей смертью здесь никогда не умирает. Даже слона грифы и гиены начинают рвать до того, как он испустит последнее дыхание.
— Тем не менее нельзя сравнивать людей с животными, — возразил Дмитрий. — Людям ведомо милосердие.
— Воистину это так, но порой человек становится хуже любого зверя. Самцы яростно бьются за самок и участки, на которых они пасутся или охотятся. Но ни одна тварь не убивает собственных самок и детенышей. Люди же так поступают.
— Да, некоторые люди совершают такие преступления.
— Одной молитвой и добрым словом тех, кто стал таким злодеем, не обуздать. Против них нужна сила. Поэтому я и перестал быть школьным учителем.
— К силе нужно и ум добавить, и знания.
Хасан согласно кивнул, хотел что-то сказать, но к ним уже спешил проводник.
— Вода в речке начала спадать! — радостно сообщил он. — Теперь дожди пойдут только по вечерам, и мы можем делать большие переходы. Владения вождя Назимба-Мбангу начинаются вон за тем перевалом!
— Слава Аллаху! — воскликнул Хасан. — Кончились эти дикие места.
28
За перевалом открылась просторная долина, на которой густые лесные массивы чередовались с пастбищами и небольшими участками обработанной земли. Стада белых и пестрых коров с высокими жировыми горбами и длинными острыми рогами отлично смотрелись на зеленой траве. На полях мужчины старательно рыхлили мотыгами красную землю, сеяли кукурузу и просо. Возле небольших деревушек, в каждой не более десятка соломенных хижин, на небольших грядках работали женщины. Еще издали проводник выкрикивал приветствия, в ответ звучали шутки и смех, и успокоенные люди продолжали работу.
— Они уже слышали о разгроме махдистов и верят, что набеги за рабами больше не повторятся, — сообщил проводник. — Скоро сами увидите, какие укрепления вождь Назимба-Мбангу возвел вокруг своей столицы. Когда становилось известно о приближении охотника за рабами, за ними находили убежище все роды его племени вместе со своим скотом.
Укрепление оказалось весьма солидным, сооруженным по всем правилам военного искусства. Оно состояло из глубокого рва, дно которого было завалено ветвями с длинными колючками, и частокола из толстых бревен высотой в два человеческих роста. Для удобства наблюдения и обстрела подступы к нему были расчищены от кустов и деревьев, а в некоторых местах, как поведал Хасан, устроены специальные ловушки — ямы, искусно
Ясно, что овладение такой крепостью для неприятеля, вооруженного даже мушкетами, является сложной задачей. Вот если против нее выставить пушки — тогда дело другое.
Путники проследовали мимо крепостных ворот, сооруженных из массивных балок, и оказались на главной улице селения. Мимо небольших хижин и загонов для скота они вышли на просторную круглую площадь, с трех сторон окруженную низким навесом. С четвертой стороны возвышалась огромная коническая крыша жилища самого вождя.
В селении Хасана помнили, старые знакомые пришли его поприветствовать. Оказал честь даже один из советников вождя, сгорбленный лысый старичок. Среди своих голых соплеменников он выделялся сплетенной из травы шапочкой с воткнутым в нее страусиным пером. Но еще более пышный головной убор оказался у начальника стражи — колпак из леопардовой шкуры, увенчанный пучками пестрых перьев. Еще имел он накидку из шкуры зебры, массивный кинжал в ножнах из крокодильей кожи и длинное копье. Его молодцеватой выправке мог бы позавидовать любой боевой генерал, но особенно сильное впечатление производили гладкие бедра и ягодицы воина, натертые жиром и украшенные особой татуировкой — причудливыми узорами из верениц крохотных бугорков.
Путников разместили в отдельной хижине, сказали, что вождь сейчас занят. Он общается с душами предков, пытается узнать у них, каков будет урожай в этом году. На резных деревянных блюдах выложили угощение — печеную рыбу, вареный ямс, вкусом и видом похожий на картофель, неизменные острые приправы. В пузатых тыквенных бутылях выставили пахучее банановое пиво. Советник вождя завел с Хасаном приличный разговор, а начальник стражи отогнал любопытных подальше от поклажи путников. Напомнил, что первым подарки получает вождь. Сам встал на часах, а чтобы не терять времени даром, велел позвать лекаря.
Появился немолодой мужчина с умным выразительным лицом, в отличие от своих односельчан одетый в длинную холщовую рубаху. Скинул на землю кожаную сумку и начал доставать из нее маленькие ножи с тонкими лезвиями, сосуды и мешочки, пучки сухих листьев. В миске развел какой-то состав и сделал знак начальнику стражи. Тот встал спиной к солнцу, опираясь на копье, выставил зад.
Лекарь осторожно сделал несколько мелких надрезов, втер в них какое-то снадобье. Чтобы ранки не загноились, густо смазал их жиром. Все затаив дыхание следили за операцией, понимали, что так изукрасить свое тело может только очень важный человек. Для такой тонкой работы требуются много месяцев и труд искусного мастера. Большинство присутствующих ограничилось сделанной еще в детстве обычной родовой татуировкой — набором мелких шрамов на лице, груди, животе. Этого вполне достаточно для того, чтобы люди видели, кто ты такой, откуда родом, чем занимаются твои сородичи.
К вечеру опять пошел дождь. Посвежело. От этого, а может быть, и от непривычных кислых приправ у Дмитрия заныл зуб.
Такое уже случалось в дороге, но решил, что пройдет и на этот раз. Но тут советник вождя что-то торжественно произнес и хлопнул в ладоши. Перед Дмитрием появились три девушки, стройные и пухленькие. На каждой узенький поясок с подвешенными на нем тонкими железными полосками и цепочками, которые в такт движения бедер издавали довольно мелодичный звон.
— Ночь будет холодной и сырой, — перевел с улыбкой Хасан. — Советник сказал, что согласно законам гостеприимства эти девушки согреют тебя, помогут скоротать ночь.