Африканский казак
Шрифт:
— Им смерть не страшна! — воскликнул кто-то из султанов.
— Мы пропали! — ахнул Сайд.
Но Хайяту, осознавший всю серьезность положения, приказал всем замолчать и оставаться на местах.
Действительно, зрелище было устрашающее. Ощетинившаяся длинными копьями «конная стена» двигалась словно сказочное многоногое чудовище. Нестройная ружейная пальба, Умар явно потерял управление над своими молодыми подчиненными, велась наугад и не причиняла заметного вреда наступающим всадникам. Стрелы перестали лететь в сторону неуязвимого врага. Его безостановочное приближение внушало ужас.
Первыми побежали лучники манга, за ними последовали базингеры.
— Струсил! Умар бежит! — радостно закричал Сайд.
— Все видят его позор. Теперь будет объясняться с самим эмиром, — усмехнулся Хайяту. За его спиной захихикали подручные султаны.
Но вдруг все замолчали.
Из-за «конной стены» вылетели полуголые всадники, принялись рубить и колоть бегущих. Лучники манга, которые по своей резвости не уступали лошадям, ловко уворачивались от ударов, ныряли в кусты и высокую траву. Хуже всего приходилось базингерам. Приученные действовать в строю и слушаться команды, они растерялись. Лишь немногие лихорадочно перезаряжали ружья и делали выстрел-другой, но большинство бежало без оглядки. Их алые кафтаны и амуниция привлекали врагов, и возле каждого убитого, раненых добивали мгновенно, сразу же скапливалось несколько всадников и начинался шумный дележ добычи.
Умар кричал и ругался, размахивал саблей. Около него уже собралась кучка ошалевших от неожиданности базингеров, которые тем не менее уже смогли отбить несколько стремительных налетов вражеских всадников. В этой схватке не было героев, в облаках пыли и порохового дыма все бестолково метались, просто пытаясь спасти собственную жизнь. Даже те, кто мечтал разжиться добычей, ухватив хотя бы пуговицу, удирал из этой свалки.
Тем временем от войска Додо Санда спешил новый отряд, который мог довершить истребление еще не оправившихся от испуга молодцов Умара. Впереди скакал всадник на вороном коне, крытом леопардовой шкурой. За ним следовал второй, высоко поднимавший стяг — копье, украшенное человеческим черепам и конским хвостом. Эти двое далеко вырвались вперед, потому что и их воины не могли равнодушно проехать мимо порубленных базингеров, подбирали то, что второпях оставили их земляки.
Дмитрий, который все это время находился рядом со своими арабами и внимательно следил за происходящим, понял, что действовать надо немедленно и самостоятельно. Дал шпоры гнедому и скомандовал:
— Всадники, за мной!
Наметом пошел наперерез этой паре, понимая, что смерть вождя сильно смутит его мародеров. А тот и сам оказался опытным воином, понял, откуда грозит опасность. Смело повернул навстречу и весело оскалился из-за своего круглого щита, поднял над головой кривую саблю.
Сближались стремительно. Перебросив Черную молнию в левую руку, Дмитрий взял чуть вправо. Увидел, как улыбка исчезла с лица противника и он не очень ловко поворачивается в седле для непривычного выпада влево и слишком высоко поднимает щит, чтобы прикрыть свою голову. Заученным приемом отмахнул саблю противника и в полную силу рубанул по его незащищенной пояснице. Следующим был знаменосец, с помертвевшим лицом видевший, как конь его командира уносит на себе нижнюю половину хозяина. Длинный меч взвился над головой Дмитрия и скрестился с Черной молнией…
…Хороши кузнецы в городах Судана, только не каждому из них ведомы секреты выделки оружейной стали. Поэтому порой и появляются на прилавках торговцев мечи, о которых знающие люди говорят — «таким рубанешь врага сегодня, а умрет он только в будущем году». Видимо, когда-то сам знаменосец или его хозяин поскупились и решили сэкономить на оружии. Поэтому сегодня «кум-хунды», черная сталь индийских мастеров, легко рассекла пополам базарную дешевку…
Выхватив стяг из разжавшейся руки знаменосца, Дмитрий высоко поднял его над головой. Его арабы добивали последних всадников, которые замешкались возле базингеров Умара, а остальные охотники за трофеями уже бросились наутек. Очень скоро пыль осела, и на поле боя остались лишь раздетые догола трупы да примятая трава. «Конная стена» продолжала медленно наступать, а за ней щетинились копья многотысячного вражеского воинства. На холме, где вчера проходила встреча с Додо Санда, уже развевались на ветру знамена и конские хвосты на стягах военачальников.
— Почему начал бой без моего приказа? — недовольно произнес Хайяты, когда Дмитрий бросил к ногам его коня захваченный стяг. — Захотелось похвастаться своей удалью?
— Это еще не бой, просто конная схватка. Выручал своих, пока их всех не перерезали.
— Уцелело почти семьдесят базингеров, — вмешался Хасан. — Сейчас Умар приведет их в порядок и они опять вступят в строй. А вот Сайд пусть скажет, куда подевались его лучники?
— Какой бой! Мы не выдержим удара «конной стены»! — воскликнул Хайяту. — Отступаем в лагерь, там есть пушка!
— У нас свежие кони, враг нас не догонит! — радостно объявил Сайд.
— В лесу враг устроил засады, из долины никто живым не уйдет, — мрачно произнес самый старший из султанов.
Хайяту хотел было что-то возразить, но Дмитрий тронул своего гнедого и встал так, что отсек его и Сайда от остальных. Тихо, но внятно произнес:
— Будем сражаться. Вздумаете бежать, убью обоих.
Затем повернулся к султанам и, указав на старшего из них, добавил:
— Этот мудрый воин прав, отступать поздно. Со своими арабами я остановлю «конную стену». Потом, по моему приказу, вы все пойдете в атаку на дикарей. Уважаемый Хайяту, верховный судья эмира Раббеха обещает за каждые пять отрубленных голов заплатить полновесный серебряный талер! Хасан, возьмешь Умара с его базингерами и стреляйте в каждого, кто вздумает сбегать помочиться в кусты!
— Ты сошел с ума! — испуганно зашептал поспешно подъехавший Хасан. — Неужели с тремя десятками пойдешь против всего войска. Лучше начнем переговоры, поторгуемся о подходящих условиях.
— Какие сейчас переговоры! Мы будем расстреливать их на расстоянии, но не подпустим к себе близко. Смотри и учись, это называется «атака с фланкерами»! — Дмитрий подлетел к своим ребятам, которых только распалила короткая схватка. — Всадники, приготовиться! Покажите свою меткость! Заряжай! Прицел на двести шагов, целиться — всаднику в грудь, лошади в голову! Огонь открывать по моей команде! Выпотрошим эти мешки с ватой!
Неожиданное появление развернувшихся в цепь немногочисленных всадников не вызвало беспокойства среди вражеских военачальников. Негромкие хлопки винтовочных выстрелов не шли ни в какое сравнение с оглушительным громом и густыми клубами дыма от пальбы базингеров. Но могучие богатыри и их кони в тяжелых попонах начали один за другим валиться на землю. В тесных рядах «конной стены» все пули находили цель: и ни ватные стеганки с нашитыми на них железками, ни даже кольчуги и щиты не спасали от их ударов. Вид падающих товарищей отрезвляюще подействовал на затуманенные наркотиками головы всадников, и они начали осаживать своих коней. Но сзади напирали новые конные сотни и пешие бойцы, которые не видели того, что происходит впереди.
Кто-то из военачальников решил принять срочные меры — и лихие всадники с саблями наголо бросились из-за «конной стены» на тонкую цепочку стрелков. Но те, по команде Дмитрия, начали отходить и одновременно встретили атакующих плотным огнем. Первые смельчаки повалились на землю, а остальные откатились назад. Арабы тут же сделали поворот кругом и вновь занялись расстрелом топтавшейся на месте тяжелой конницы. Еще быстрее расправились с несколькими мушкетерами, которые выступили вперед и попытались затеять перестрелку.