Агент чужой планеты
Шрифт:
– Не мешало бы еще разок все основательно взвесить.
– Чего тянуть, миленький? Вот послушай. Завтра мы идем с ним в театр. Про то, кроме нас, не знает ни одна душа. В половине седьмого он заедет за мной. Я предложу выпить по рюмке коньяка. Он не откажется. Вот и пусть выпьет в последний раз в жизни. Порошок действует хорошо. Я проверила на соседской кошке. А тебе надо заранее спрятаться в дальней спаленке. Или в гараже.
– Ах, Алина, в страшное дело ты меня втягиваешь...
– Уже испугался?
– Суть не в испуге. Раз идея родилась, ее надо реализовать. Мне самому противен этот надутый индюк, воображающий, что он все может купить. Но иногда мне кажется, что он умеет читать чужие мысли...
– Ха-ха!
– весело воскликнула она.
– Он хитрый, но и я не дура. Я открыла его тайну. У него есть фонарик, которым он просвечивает мозги. И люди делают все, что он захочет.
– Алина, что за сказки.
– Никакие не сказки! Вот этот фонарик, смотри! Пусть поищет... А без него он - никто. А еще я узнала шифр его сейфа. Он набирает год моего рождения. Вот растяпа! Вчера я, не будь дурой, послала его за шампанским, а сама заглянула в этот сейф. Денежек больше, чем в Сбербанке. Нам с тобой хватит до конца жизни. Лишь бы ты любил меня всегда...
– Я обожаю тебя, моя крошка... А зарывать его не надо.
– А как же?
– Очень просто. На что, по-твоему, существует химия?
Послышалось ее характерное мурлыканье, видимо, она полезла к нему с ласками.
Шипение. Запись кончилась. Саныч сидел, деликатно уставясь в пол.
Так вот куда запропастился блокиратор! Эх, Алина... Была ты дурой, ею и осталась.
Откровения Алины не очень-то подействовали на меня. Но двойное предательство лучшего друга потрясло меня. То есть я мог бы закрыть глаза, узнав, что он раз-другой переспал с Алиной. Кто же добровольно откажется от лакомого кусочка? Но он посмел влюбить ее в себя, а теперь собирается отнять ее у меня навсегда. Вместе с моей жизнью.
Кровь моя словно бы превратилась в ядовитую желчь, в ушах шумело, будто я стремительно мчался сквозь бесконечный тоннель.
Однако же Саныч не должен видеть моего смятения.
– Эту сценку, милейший, по силам разыграть двум плохоньким актеришкам.
Саныч посмотрел на меня с укоризной:
– Вы ведь узнали голоса.
– В нашей городской филармонии нет недостатка в имитаторах. За скромную плату они прокукарекают за кого угодно.
Саныч умоляюще сложил ладони перед собой:
– Вы мне все еще не доверяете, Вадим Федорович, а ведь я пришел с открытым сердцем. Какой мне смысл подделывать пленку? Тем более я принес только крошечный кусочек записи, а вообще-то накопилась целая гора кассет. Я передам их вам по первому вашему требованию. Или сожгу. Как пожелаете.
– Ты и мои разговоры записывал, мерзавец?!
– сорвался я на грубость.
– Понимаю ваше внутреннее состояние, Вадим Федорович, - ответил он, как бы извиняя мою вспышку.
– Но не волнуйтесь, ни одного вашего слова нигде не зафиксировано.
– Где и когда ты поставил жучки?
– Жучков нет.
– А как же?
– Специальный прибор. Записывает с улицы разговор в доме по колебаниям оконного стекла.
– Где ты достал такую штуковину?
– Достать можно все, если поставить цель.
– Кто работал вместе с тобой?
– Я один, клянусь!
– Он выразительно посмотрел на часы: - Вадим Федорович, времени остается все меньше. Вам надо решить, что делать с этими двумя.
– Давай-ка для начала послушаем твой вариант. Ты ведь уже все продумал, верно? А, змей-искуситель? Он не стал открещиваться.
– На вашем месте, Вадим Федорович, я поехал бы к Алине в условленное время, прикидываясь простаком. Делал бы все, что она пожелает, но скрытно следил бы за ней. А когда она подсыплет яд, схватил бы ее за руку.
– Прекрасно! План хоть куда! Но что делать дальше? Так и стоять, сжимая ее кисть?
Он не отводил от меня своих быстрых глаз.
– Вы ведь не заинтересованы в огласке?
– Допустим...
– Тогда позвольте мне быть рядом. После того как вы вынесете приговор, я выполню всю черную работу. Такое прощать нельзя.
Я окинул взором его тщедушную фигурку:
– А что ты можешь?
– Все! Только прикажите. А главное - я умею молчать.
– Саныч, - сказал я после долгой паузы.
– Ты просил у меня десять минут, а сам мозолишь мне глаза целых полчаса. Ты мне надоел. Проваливай, и немедленно!
Он поднялся, послушный, как примерный школьник.
– Весь вечер - до закрытия - я буду в "Волне", чтобы терпеливо ждать ваших указаний. Вадим Федорович, умоляю, проявите твердость! Сегодня это необходимо.
Выпроводив "железного человека", я принялся одеваться к театру. Во мне копился тяжелый заряд. Взрыв, если он грянет, разнесет все в клочья! Так ты открыла мою тайну, милая? Как бы тебе не ошибиться!
Я набрал номер ее телефона.
– Добрый вечер, дорогая!
– Это ты, котик?
– Голосок у нее был встревоженный.
– Куда задевался? Я уже вся изошлась, не случилось ли чего.
Каково, а?
– Все в порядке. Через десять минут выезжаю.
– Давай, я уже готова. Только закончу макияж. Ну, была не была. Дам ей все-таки шанс одуматься, спасти свою пропащую душу.
– Послушай, Алина... Мне показалось, что ты без особого желания идешь на спектакль. Зачем такая жертва? Хочешь - оставайся дома. А я схожу с кем-нибудь из приятелей.
– Да ты что, зайка! Как же можно не идти, если я давно собираюсь показаться в новом платье, - мгновенно нашлась она.
– Будь по-твоему, - ответил я и повесил трубку.
* * *
Еще перед нашей свадьбой Алина заговорила о желании иметь домик на свое имя. Ей, видите ли, недоставало моей просторной квартиры и дачи в Жердяевке. Вернее, она всегда мечтала о собственном домике, где чувствовала бы себя полновластной хозяйкой. "Миленький, ну сделай мне приятное, ну что тебе стоит, ты же можешь..." Плюс сияющие глазки, плюс нежные ласки. Разумеется, я не устоял.