Агент чужой планеты
Шрифт:
Саныч затормозил.
– Федорыч? Инна?
– Вид у него был помятый, похоже, он все еще боролся с тошнотой и потому не мог сразу оценить ситуацию. Но в глазах уже появился тревожный блеск.
Чует кошка, чье сало съела!
– Что случилось?!
– Не волнуйся, Саныч, все в порядке, - ответил я как можно непринужденнее.
– Возникла одна маленькая проблема. Надо поговорить. Поезжай за нами.
– Хорошо.
По едва приметной колее я свернул в лес, не спуская глаз с "Жигулей". Если тому вздумается удрать, я мгновенно воздействую биополем. Но покуда Саныч послушно следовал за нами.
Я остановился в зарослях орешника. Ну вот. Теперь с дороги нас никто не увидит.
Мы сошлись у подножия могучей сосны, чьи переплетенные корни проглядывали из-под слежавшейся хвои то тут, то там. Не так ли переплелись и наши судьбы, подумал я.
На Саныча было жалко смотреть. Предчувствие большой беды ясно читалось на его пергаментной физиономии.
– Что, Саныч, трещит голова с похмелья? Вдруг он бухнулся на колени:
– Хозяин, в чем я провинился?
Вспомнил все-таки, сволочь, кто твой истинный хозяин, подумал я. Жаль, что поздновато.
– Ладно, незачем тянуть. Признавайся по-хорошему, много золотишка прикарманил?
Судорога пробежала по его субтильной фигуре.
– Хозяин!
– Он схватил меня за руку.
– Это она тебя научила?! Она?! Не верь ей!
Инна брезгливо ударила его по щеке:
– Придержи свой грязный язык, Саныч!
– Ты не ответил, - продолжал я, одновременно мягко отстраняя жену.
– Чист я перед тобой, хозяин! Чист! Хлебом клянусь! Антошкой своим! Всем святым!
– Тихо-тихо, не горячись. Чист так чист. Тем более незачем волноваться. Мы просто проверим твою долю, а после спокойно разойдемся по домам.
Саныч поднял на Инну полные страдания глаза.
– Я знал, что однажды ты сделаешь это.
– Ты сам себя наказал, - сурово ответила она.
– Оставь моим хотя бы половину!
– взмолился он, обращаясь только к ней.
– Ты, кажется, вздумал диктовать условия?
– Ну треть!
– Гнусный мерзавец!
– Ну хоть что-нибудь! Им же не на что будет жить!
– Его поза выражала полную покорность судьбе. Он состарился на глазах.
– Саныч, хватит нудить, - вмешался я.
– Сам скажешь, где тайник, или... Ты ведь знаешь мои возможности.
– Я скажу, - молвил он одними губами, тупо глядя перед собой.
– Так говори.
– Я спрятал... Долгая пауза.
– Ну?
– Я спрятал его...
– Он словно набирал воздуха перед решительным прыжком в пустоту.
– Зануда!
– На Лесной Даче, - и он сжался, как проколотый воздушный шар.
Едва прозвучали эти слова, как мои давние, вроде бы напрочь забытые предчувствия вырвались из небытия. С Лесной Дачи начались мои приключения, ею они и закончатся. Это судьба. Рок.
Одновременно я заметил торжествующий блеск в глазах Инны, но не придал этому значения.
– А ведь, помнится, я велел тебе взорвать ее.
– Я и взорвал. Все. Кроме... подвала. Я решил, что там самое надежное место для тайника. Никто не сунется. Бункер уничтожен, но лаз остался. Я прикрыл его металлическим листом и забросал валежником.
– Это лишний раз доказывает, какой ты лживый человек, - поучительным тоном изрек я.
– Вини в своих несчастьях только себя.
– Только в этом и виноват! Только в этом!
– Он сложил перед собой ладони.
– Милый, пора ехать, - Инна потянула меня за рукав.
Весь ее облик дышал таким возбуждением, что если бы не Саныч, я овладел бы ею прямо сейчас, на этой упругой хвое, между голыми корневищами. Но, похоже, Инну переполняли другие желания.
"Жигули" Саныча мы оставили здесь же, в зарослях. Расположились в "мустанге": мы с Инной впереди, Саныч сзади. В зеркальце я хорошо видел его. Попробуй он бунтовать, утихомирю в тот же миг. Но, кажется, Саныч и не помышлял о сопротивлении.
Я повел машину к месту, одно упоминание о котором вызывало у меня нервную дрожь.
* * *
Лесной Дачи более не существовало.
От барака, пристроек и забора осталась высокая груда мусора, заросшая вездесущим бурьяном. Лес молчаливо наступал на чужеродную территорию. В двух-трех местах укоренились пушистые елочки. Кстати, несколько елочек поднялось и на ведущей сюда колее, доказывая, что по ней не ездили по крайней мере последние два-три года. В густой траве шуршала какая-то живность.
Из всех сооружений уцелел лишь колодец, тот самый, за которым я хоронился когда-то от пуль Саныча.
Бедняга подвел нас к большой куче валежника и принялся разбрасывать ее.
Мы с Инной наблюдали за его действиями.
– Нужна лопата.
– Он беспомощно оглянулся на меня.
– Возьми в багажнике.
Вооружившись инструментом, он снял слой земли, под которым проглянул ржавый металлический лист.
Саныч оттащил его в сторону.
Показался узкий лаз, из которого дохнуло сыростью и чем-то затхлым.
Саныч протиснулся в него, прихватив с собой лопату.
– Пошли!
– Инна потянула меня к черной дыре. Я невольно отступил, бормоча:
– Зачем? Он сам все достанет и принесет на блюдечке. С голубой каемочкой.
– Да ты что, милый?!
– Она смотрела на меня с недоумением.
– Если нам не находиться рядом, он и половины не покажет.
– Покажет, я заставлю.
Но Инна не собиралась уступать. Понукаемый ею, я пролез внутрь. За мной последовала моя любимая жена, не обращая внимания на царившую повсюду грязь и пыль. Ее светлый брючный костюм моментально сделался похожим на спецовку трубочиста.