Агент хаоса

Гарсия Ками

Она не слушала его.

– Я уже делаю записи о нууммите, а ты изучай аконит, раз ты видел документы.

– Почему я с птицами? – пожаловался Гимбл. – Я хочу яд и вулканические камни. Птицы – фигня, – Фиби открыла рот, чтобы ответить, и Гимбл сдался. – Забудь. Я беру птиц.

– Люблю, когда все согласны, – она переключила внимание на книги, открытые перед ней.

Друзья Малдера делали записи, а он листал книги. Ему не нужно было записывать. Даже без его фотографической памяти было бы просто запомнить информацию. Прямо

как в романе Агаты Кристи.

Малдер отклонился и посмотрел на дырки на потолке.

– Что–нибудь интересное? – спросил Гимбл.

– Не очень. Хочешь отравить императора или поймать гарпуном кита? – Малдер закрыл последнюю книгу и отодвинул.

Фиби оторвалась от записей.

– Что нашлось?

– Аконит добывают из растения под названием борец, это один из старейших ядов в истории. Мать всех ядов, как его называют в одной из книг. Его использовали еще в двенадцатом веке до нашей эры и по всему миру, – он перечислял факты, голос становился все громче от разочарования. – В древнем Китае использовали аконит для отравленных дротиков, аборигены смазывали им гарпуны, чтобы охотиться на китов, а греки и римляне отравляли им врагов

– Фокс? Почему ты так расстроен? – спросила Фиби.

Малдер пропустил вопрос мимо ушей.

– Забудь китов, – сказал Гимбл. – Аконит поможет отследить убийцу?

Малдер отодвинул стул и встал.

– Нет. Потому что борец растет по всей Северной Америке. Убийца может даже выращивать его у себя во дворе.

– А есть другие виды? Может, это как–то сузит поиски, – предположила Фиби.

– Вряд ли поможет. Аконит ядовит во всех видах, – Малдер смотрел в окно, ошеломленный.

– А камень? – спросил Гимбл. – Это поможет?

Фиби пролистала свои заметки.

– Не уверена. Нууммит был еще раньше «матери всех ядов». Это самый старый минерал на земле, сформировался он три или четыре миллиарда лет назад в вулкане в Гренландии, – она покачала головой. – Поверить не могу, что ничего о нем до этого не знала.

– Если мы имеем дело с культом, то камень должен что–то представлять, – сказал Малдер. – Как силу или плодородие.

Гимбл вскинул бровь.

– Плодородие? – Фиби сжала губы, чтобы не рассмеяться.

– Я просто привел пример, – Малдер провел ладонями по волосам, растрепав их.

– Нууммит связывают с магией стихий и защитой.

– Это уже что–то, – в Малдере снова загорелся огонь. – Это могло бы объяснить птицу и стрелы.

– Не думаю, – Гимбл уперся руками в стол. – В «П и Д» много магии стихий, но она не связана с птицами, пронзенными стрелами, сделанными из человеческих костей.

Фиби взяла одну из книг Гимбла.

– И ты не нашел связи между птицами и стрелами?

– Конечно, нашел. Люди охотились стрелами на них, – сказал он. – А другое? Нет. Но я нашел много другого, – Гимбл провел пальцем по своим записям. – Сороки входят в семейство вороновых. Они любят блестящие

предметы и крадут такое, чтобы построить гнезда. А еще сороки умные, могут изображать голоса других птиц.

– Это не звучит полезным, – сказала Фиби.

Гимбл оторвал взгляд от заметок.

– Потому что я не закончил. О сороках есть много поверий в фольклоре, но зацепиться не за что. Но я вот о чем. В Европе сороки считаются плохим знаком, и, судя по поверьям шотландцев, если увидишь сороку, значит, кто–то умрет. Но в Корее это значит, что кто–то принесет хорошую новость, а в Китае они – символ удачи.

– Вряд ли кто–то вонзал бы стрелы в птицу, если бы ее считали символом удачи, – сказала Фиби.

– Это еще не все. Дальше лучше, или хуже, зависит от того, как смотреть. Сорок связывают с колдовством, дьяволом и оккультизмом. И – моя любимая часть – они могут переносить души в царство духов и приносить послания из ада, – Гимбл отклонился, сцепив ладони за головой, наслаждаясь моментом.

– Хорошая работа. – Малдер не был готов поддерживать надежду. Но он и не чувствовал, что все безнадежно. Они были в игре. – Связь с оккультизмом может объяснить стрелы.

– Тогда мы имеем дело с темной магией, а не безобидными трюками хиппи, как астральная проекция, – сказал Гимбл. Он вытащил кубик из кармана и покатал на столе.

Фиби нахмурилась. Но она не злилась. Она едва заметно хмурилась и смотрела вдаль.

– Что такое? – спросил Малдер. – У тебя это лицо.

– Какое лицо? – теперь уже было похоже на злость.

– Которое означает, что ты сосредоточена.

– О, – она расслабилась. – Я просто не могу понять, к чему нууммит. Этим камни люди защищались от негативной энергии. Зачем убийце использовать его в ритуале, убивая при этом ребенка, но оставляя камень на теле жертвы?

– Может, убийца не знал, что это? – предположил Гимбл. – Он мог перепутать его с другим черным минералом.

Она покачала головой.

– Это вряд ли. Его зовут камнем волшебника. Если убийца связан с культом, он должен был знать о камне.

Малдер опустился на стул.

– Люди больше ни для чего его не используют?

– Только в практиках новой эры, – сказала она. – Я говорила о защите.

Он повернул книгу, что была перед ней, и полистал, читая.

– Щит ауры и путешествие шамана? Нам нужен переводчик, чтобы понять этот бред.

– Посмотри на название главы. «Искусства исцеления», – указала она.

Малдер посмотрел на часы.

13:15.

У Сары Лоуэ осталось сто восемь с половиной часов, если коронер правильно посчитал время смерти Билли Кристиана. А он знал, что там не всегда были правильные подсчеты. А если никто не успеет найти Сару? А если последние дни своей жизни она ждет спасителя?

– Если мы хотим узнать, связан ли убийца с культом, нужно поговорить с теми, кто знает об этом, – сказал Гимбл.