Агент N 13
Шрифт:
Илонке явно нравилось быть в центре всеобщего внимания, и она принялась с точностью хроникального кино воспроизводить подробности события.
– ...у Меннеля поначалу даже глаза на лоб полезли. Но потом он все же поднялся, ощупал подбородок, огляделся по сторонам, словно не помня, что с ним произошло.
– Ну да, он притворялся.
– Поделом ему!
– вмешалась в разговор Лиза.
– Правильно, мальчик! Так ему и надо.
– Лиза, пожалуйста... Я тысячу раз просил вас...
– Матэ, не волнуйся, - дал совет
– Рассказывай, Илонка, как дальше события разворачивались.
– Ну, Меннель вскоре пришел в себя. Стал извиняться, говорить, что пошутил. А сам все кровь сплевывает. Губа у него была рассечена.
– Сук-кин сын!
– прищелкнул пальцами Шалго.
– Вот негодяй. Пошутил!
– Да, пошутил, говорит. Ну, и Казмер ему в тон: извините, говорит, я вас тоже... в шутку.
– Почему ты никогда ничего мне не рассказываешь?
– кипя от негодования, крикнул профессор племяннику.
– Почему ты не сказал мне об этом?
– А что бы ты сделал?
– удивился Казмер.
– Ну скажи, как бы ты поступил на моем месте?
– В самом деле, Матэ, как?
– улыбаясь, повторил вопрос Шалго.
– Во всяком случае, я не затеял бы такой безобразной драки.
– Вот потому я тебе ничего и не сказал.
Кара молча слушал их перепалку.
– Скажите, Казмер, - вдруг спросил он, - а где вы были в день убийства?
– Уж не меня ли вы подозреваете?
– Что вы?! Просто я хочу знать. Вас, кажется, еще не допрашивали как свидетеля?
– Знаете что, товарищ полковник!
– раздраженно бросил Казмер Табори. Вид у меня, правда, злой, но убийца все же не я.
– Этого никто и не утверждает. Итак, где же вы были в ту ночь?
– Где он мог еще быть?
– переспросил профессор и сам же ответил: Дома!
– Нет, я был в Будапеште, - возразил Казмер.
– Вечером девятнадцатого я на машине уехал в город.
– Выходит, об этом я тоже не знаю?
– удивился Табори-старший.
– Мне двадцать восемь лет. Не вижу необходимости докладывать о каждом своем шаге.
– А обратно когда вы приехали?
– снова задал вопрос полковник.
– Двадцатого утром. Часов около десяти. Это может подтвердить мама.
– Что вы делали в Будапеште?
– Приехал домой, к себе на квартиру. Поужинал - съел два бутерброда, принял ванну и лег спать.
– Только за этим и ездили в город?
– Да.
– А когда выехали обратно?
– В шесть утра.
– И в десять уже были здесь?
– Точно. Еще по дороге пришлось полчаса пролежать под машиной. Небольшая поломка. С восьми до полдевятого проковырялся.
– Ясно. В городской квартире вы были одни?
– Да.
– До этого вы когда в последний раз наведывались туда?
– Недели две назад.
– А ваша матушка?
– С месяц назад.
– А вы, профессор?
– Я? В тот день, когда у меня была встреча с Меннелем в
– То есть восемнадцатого?
– уточнил Кара.
– За два дня до смерти Меннеля.
– Да, кажется, так.
– Ясно.
Кара и Шалго переглянулись. Толстяк едва заметно ухмыльнулся.
– А что тут смешного, папаша?
– спросил его Казмер.
– Может, вы не верите моим словам?
– Ах, что ты, мой мальчик!
– запротестовал Шалго.
– Просто я сижу и думаю, из какого же хлеба ты соорудил себе те два бутерброда?
– Как из какого? Вы не знаете, какой мы едим хлеб?
– Как не знаю? Покупаешь-то его подчас уж не ахти каким свежим. А уж двухнедельной давности... Ты извини меня, мой милый, но ты балда. Или, как теперь говорят, серость!
Возле дома резко затормозил автомобиль. Лиза с проворством, необычным для ее возраста, вскочила и выбежала на террасу.
– Хубер возвратился, - сообщила она.
– На меннелевской машине. И где это он раскатывал?
– Об этом уж узнай у него самого, - ответил Шалго и, посмотрев на полковника, покачал головой.
Илонка, спросив разрешения у Кары, удалилась. Вслед за нею ушел и Казмер. А мгновение спустя на пороге гостиной появился Хубер. Гость, зажав пиджак под мышкой, носовым платком вытирал перемазанные машинным маслом пальцы.
– Я не помешал?
– спросил он, остановившись в дверях.
– Нет, конечно, - шагнув ему навстречу, сказал профессор.
– Позвольте представить вам моих гостей. Полковник Кара из Будапешта. Он ведет следствие по делу Меннеля. Мой друг Оскар Шалго...
– Профессор на миг заколебался, не зная, что сказать о его занятии, но Шалго тотчас же поспешил ему на выручку:
– Помощник участкового. По Эмедскому участку. Правда, я без нарукавной повязки - но это потому, что жара очень мучает. С женой моей господин Хубер, кажется, уже знаком?
– Да, сударыню я уже имел честь видеть.
Оттерев кое-как руки от машинного масла, Хубер спрятал платок в карман.
– Как, полковник, идет следствие? Успешно?
– Пока ничего определенного не могу вам сказать. Дело довольно запутанное.
Явно желая польстить Каре, профессор Табори тут же добавил:
– Смею вас заверить, дорогой Хубер, что наш уголовный розыск сделает все, чтобы поймать преступника. Скажу вам не хвалясь: венгерские следственные органы достигли таких успехов, что их авторитет признается и за рубежом.
Фельмери с неудовольствием слушал хвалебную речь профессора.
"Ну вот, - думал лейтенант, - сейчас он начнет сыпать цифрами..." Но Табори не стал больше распространяться, а закончил свою тираду шуткой:
– А весь секрет успехов нашей милиции, господин Хубер, кроется в том, что у нее такие гениальные помощники, как, например, мой друг Шалго. Скажу вам прямо: там, где за порядком следит Оскар Шалго, преступникам делать нечего.