Агхора III. Закон кармы
Шрифт:
– И это только начало. Не удивительно ли, что все религии имеют определённый срок жизни, и по крайней мере для трёх религий этот срок приближается именно сейчас. Валлабхачарья сказал, что его секта, секта поклонников Лаллу, младенца Кришны, просуществует четыреста лет. Исламу предписано существовать только четырнадцать столетий, которые почти прошли. И, наконец, если верить пророчествам Нострадамуса, христианство продлится две тысячи лет. Буддизм и джайнизм тоже не избегнут своей судьбы.
– Ты действительно так серьёзно относишься к этим пророчествам?
– Нет, и тебе не советую. Но будь с ними осторожен, потому что
– Всему положен естественный временной предел, и люди не исключение. Человек соткан из рнанубандхан: они создают наши жизни и они же подводят нас к концу. Я хочу знать точный срок своей жизни, ибо если я переживу свои рнанубандханы, я начну создавать новые кармы, которые приведут меня к гибели. Если я переживу рнанубандханы, то куда мне девать это тело, которое грозит развалиться на части? Я мог бы заняться омоложением, но к чему? Что я здесь забыл? Раньше меня удерживала здесь любимая собака, но теперь и её нет.
Должно быть, я выглядел очень неважно, и он добавил:
– Я знаю, что ты искренне любишь меня. Ты, и Рошни, и кое-кто ещё. Но никто не любил меня так, как мои животные. Боюсь, что моим двуногим друзьям трудно сравниться в любви и преданности с четвероногими. Поэтому я говорю, что ничто более не удерживает меня здесь. А ведь меня ждут другие места! Случилось так, что у меня уже сейчас есть другое физическое тело, на этой самой планете. Мои учителя очень не хотели, чтобы оно у меня было. Но я всё равно нашёл его и я знаю, что как только я покину это тело, я моментально перенесусь в то. Вот так-то. Я вдоволь насмотрелся этой жизни и теперь, когда запас карм, с которыми мне пришлось иметь дело в этом рождении, близок к концу, мне пора умирать. Не думаю, что я доживу до 1984 года.
– Я хочу напомнить тебе одну важную, крайне важную вещь, Робби: всякий раз, когда ты пытаешься навязать свою волю Вселенной, ты рискуешь навлечь на себя новую карму, которая будет преследовать тебя долгие годы, а может быть, и всю жизнь. Если ты отворачиваешься от реальности, реальность сама поворачивается к тебе. Я вернулся в скачки только по прихоти Мамрабахен, и постепенно втянулся в это. Когда у меня появился Редстоун, я думал, что мы возьмём классику. Я сделал для этого всё, что мог, но ты видишь, что получилось. Мой ум помутился дважды, когда я просил о смерти моего Рану и когда я просил о победе Редстоуна.
Он замолчал. Вималананда рассказывал, что когда его сын Рану умирал в Бомбее от полиомиелита, он в самом деле молился о его смерти, ибо не хотел, чтобы его спортивный, жизнерадостный сын влачил жизнь беспомощного калеки. Но о том, что Вималананда «помог» Редстоуну выиграть большие скачки, я слышал впервые. Я был так озадачен, что просто не знал, что сказать. Когда молчание стало гнетущим, я выдавил из себя:
– Не зря этот кубок пользуется дурной славой. Может быть-
– Может быть,- откликнулся Вималананда.- В том-то и дело. Мой ум помрачился, и я решил, что победа в таких скачках - самое лучшее, что можно
– Я запомню это на всю жизнь. Но мне хотелось бы знать: твой ум помутился сам по себе или тебе кто-то помог?
– Гуру Махарадж не хотел, чтобы я занимался скачками. Это всё, что я могу сказать. Он хочет, чтобы я интересовался только духовностью, что вполне естественно, ведь он мой учитель. Но он не понимает, что без дополнительного стимула мне нет никакой нужды оставаться в этом теле. Меня манят другие миры, и я отправлюсь туда. Но поверь мне, когда я уйду, Гуру Махарадж пожалеет. Он поймёт, какую славную игрушку он потерял. Запомни мои слова: я заставлю его плакать.
12 декабря 1983 года плакали мы все.
ЭПИЛОГ
Припоминать обстоятельства смерти Вималананды столь же легко, сколь было мучительно трудно в своё время их пережить. Каким-то образом мне удалось организовать кремирование на бомбейском смашане Банганга - в точности так, как он и предсказал восемь лет и три месяца назад. Ни жены, ни детей не было. Их эго не могли простить ему отсутствия на свадьбе удочери. Над погребальным костром скорбно и торжественно раздавались звуки «Возьми меня за руку, Повелитель Бесценный» в исполнении Джима Ривза. Мелодия смешивалась с дымом и уносилась в небо. Я прокручивал запись снова и снова, пока наконец не оборвалась плёнка, и тогда я решил, что вполне удовлетворил последнюю просьбу Вималананды. Я сидел молча и, глядя на угасавшее пламя, предавался тяжёлым мыслям о том, что с последней искоркой костра я навсегда отпускаю руку Вималананды.
Решая преподнести кому-то урок, Вималананда всегда готов был пострадать сам ради того, чтобы замысел его достиг цели. Смерть и всё с ней связанное стала его последним уроком. Вся его горечь выплеснулась наружу. Хотя Гуру Махарадж отнёсся внешне спокойно к смерти своего ученика, я знал, что удар Вималананды пришёлся в точку. Впоследствии я навещал Гуру Махараджа не реже раза в год и замечал в нём постоянное падение интереса к суете окружающего мира. Вопреки усилиям своих верных последователей он наконец пресытился материальным существованием и 6 июня 1993 года оставил своё тело.
Его уход из мира опечалил, но не особенно удивил меня, так как общение с Вималанандой было одним из мотивов, побуждавших его продолжать жизнь. Смерть Гуру Махараджа не застала меня врасплох, как смерть Вималананды. Хотя я видел, как месяц за месяцем угасал Вималананда, я всё же надеялся, что ему удастся избежать смерти, как удавалось множество раз до этого, чему я сам был свидетелем. Несколько часов после смерти я всё ещё ждал воскресения - это была моя самая последняя надежда. Но он не воскрес, и последующие несколько месяцев я провёл в состоянии абсолютного отупения и полного разобщения с жизнью.