Академия альфачей, или всем лечь на лопатки!
Шрифт:
Понятия не имею, как она там умудрилась к консенсусу с младенцем прийти, но заранее еще сильнее начинаю ее уважать.
– Короче, Лютик, у меня нынче кошмары. Все кажется, что я превращусь в одну из тех женщин, которые только и делают что рожают. Одного за другим. Прямо фабрика по производству младенцев!
– Оля принимается тараторить.
– А еще сон был, что стою на пустой площадке, а потом вдруг вокруг младенцы появляются. И точно знаю, что вот этого первого звать «один», второго — «два» и так далее. По цифрам, мать, понимаешь?! И там их сотня!!
– Спокойно. Чего ты раньше времени волнуешься? Ты же недавно только первого своего родила.
– Это стресс.
Прямо вижу, как Оля на той стороне старательно выжимает из себя слезинку.
– Посидеть с бобренком?
– Ути моя радость!
– восклицает добившаяся своей цели подруга.
– Да я ж тебя чмокну при встрече! Благодаря тебе мы с моим наконец-то в киношку завалимся.
– Могла бы просто попросить посидеть с ребенком, - хмыкаю я.
– А не кошмары мне тут свои на полчаса расписывать.
– Так к тебе, Лютик, просто так не подвалить. Занятая-деловая девуля.
– Не спорю.
– Так откуда псина?
– Нашла.
– Малява сидит у меня на коленях и лопает одну пельмешку за другой. Только и успевай подносить к пасти.
– Уличная дворняжка?!
– ужасается Оля.
– Фи и фу. Отдай в зоопарк.
– Почему сразу в зоопарк?
– удержаться от смеха не удается.
– Потому что ты наверняка подобрала какую-нибудь полоумную тварь. Тебя же на обычных не тянет. Ты скучных не терпишь. А значит, псина твоя из разряда «брось и беги». Тем более раз ты ее домой притащила.
– Ну, он ест со мной пельмешки…
– Вот видишь! Типа родственную душу нашла?! Мужика найди! И жри уже нормально. Пусть тебя кто-нибудь покормит. А то кожа, кости и два пупырышка в районе бюста.
Фыркаю от смеха. Оля и так вела себя как мамочка все время, а когда и правда стала настоящей мамой, то ситуация стала прямо аховой. Главное, чтобы не прибежала сама сюда кормить меня.
— Ладно, скажешь, когда там в образ няни входить надо. — Я настороженно оглядываю ложку, верхнюю часть которую только что откусил Малява.
Откладываю мобильный в сторону и приподнимаю щенка к лицу. Видимо, плеер Ромыча тоже он слопал. Мы так и не сумели его найти. Придется завтра признаться приятелю.
Внезапно вокруг меня все начинает искриться. Золотые, снежно-белые искры смешиваются с нежно голубыми. Машинально прижимаю к себе Маляву, а затем комната вокруг резко темнеет.
Глава 4. Плешивый и сотый
Закрываю глаза, защищаясь от потенциальных ожогов.
Что это? Пожар? Горим? Кричать? Что-то подсказывает мне, что молча обычно не горят. По крайней мере, издать какой-нибудь писк все же надо. Однако у меня пока нет никакого желания высказывать вслух что-то осмысленное.
Повизжать - вот это дело.
В реальности же пребываю в полном молчании. И лишь сильнее сжимаю в объятиях Маляву. Сейчас щеня - мой единственный ориентир в пространстве.
Глухой стук отдается в ушах, а потом с дрожью проходит через тело. Продолжаю жмуриться. Ясно понимаю, что под обнаженными бедрами уже не мягкая подушка, а какая-то шершавая поверхность. Вокруг по-прежнему гуляет ветер.
Приоткрываю один глаз. Рано. Ослепительно белый свет только начинает растворяться в воздухе. Немного больно.
Внезапно левое плечо непроизвольно вздрагивает от ощущения близости жаркого пламени. Пару секунд кожа пылает, а потом дискомфорт проходит.
Распахиваю глаза и решаю все-таки повизжать.
Но крик застревает в горле. Я резко отвлекаюсь на другое и забываю о простых девичьих радостях типа закатывания истерик на ровном месте.
Я нахожусь на каком-то высоком стуле. Прямо передо мной стоит низенький старикашка. Лысина натерта до блеска - аж слепит, а пурпурный костюм переливается, будто скопище гирлянд на искрящемся снегу. На меня он не смотрит. Глядит куда-то через плечо и настойчиво тычет в мою сторону объемной емкостью с крышкой.
– Клади его сюда, сотый, - отдает распоряжение старикашка. Голос у него звонкий, но на конце фразы уходит в хрипотцу.
– Осторожно. И за когтями следи.
Удивляться, в принципе, тут есть чему. Но меня отчего-то больше заинтересовывает фраза про когти. Когда я купала щенка и тискала в процессе совместного пожирания пельменей, никаких когтей не заметила. Лапки Малявы были кожистыми и мягкими, как комки влажной ткани. Вот и сейчас звереныш спокойно сидит на моих коленях, вполне сносно перенося всю мощь моих объятий. К тому же при виде старика я притиснула щенка к себе еще сильнее, скрывая его гладким тельцем все, что для посторонних глаз предназначено не было.
Моя сорочка вообще-то для торжественных выходов не предназначена и скрывает нижнее бельишко только тогда, когда я стою. Когда же сижу, да еще коленки в разные стороны, - вот как сейчас, - святое светится на всю округу.
– Сотый, - снова зовет старикашка. К его интонациям добавляется нетерпение.
– Тебе же лучше поскорее избавиться от монстра.
Монстра?
– Можешь расслабиться, - продолжает лысик.
– Сними с него блокировку, которую ты сумел наложить. И поскорее запри его в клетке.
Расслабиться, говоришь? Да я, блин, вообще на расслабоне.
Продолжаю молчать. В голове же лихорадочно мечутся мысли, образуя завихрения и безумную толкучку.
Монстр - это, по всей видимости, мой песик.
Не знаю уж, что он там имеет в виду под «блокировкой», но выпускать Маляву из объятий и уж тем более сажать в эту клетку я не собираюсь в ближайший… да ни фига не собираюсь!
– Сотый! Мы теряем время!
Так, дедуле бы стоило сначала заиметь со мной зрительный контакт. А то как строить полноценный диалог, когда задний план для него интереснее, чем полуголая девчонка прямо перед ним?