Академия древнего лабиринта
Шрифт:
— Быстро ко мне, и не мешать, чтобы ни происходило, — распорядилась дроу и, после того, как мужчины зашли в пентаграмму, завершила рисунок.
Несколько минут ничего не происходило, но вот над одним из саркофагов затрепетало белесое марево, преобразившееся в прозрачную фигуру. Затем то же самое появилось над вторым, третьим. Вскоре вокруг пентаграммы кружили восемнадцать духов.
— Неупокоенные, — произнесла Шаати. Было непонятно, чего больше в ее словах — негодования или облегчения.
— Мы не можем покинуть этот мир, пока не разорвана привязка, — простонала одна из фигур.
— Я здесь для того, чтобы помочь вам, — объявила некромантка.
— Уйдем в вечность.
— Исчезнем.
— Наконец, обретем покой.
— Но тогда и муж наш любимый последует за нами.
— Вот и воссоединишься.
Каждая из кружащих вокруг пентаграммы духов бормотала свое.
— А ну, все замолчите, — Шаати держала в протянутой руке шар чистого света.
— Свет, солнечный свет. Убери его, или отпусти нас.
— Сейчас вы будете делать то, что я вам прикажу, иначе этот свет сожжет ваш склеп и ваши останки к демонам.
— Куда же нам возвращаться?
— Отпусти нас.
— Погаси огонь.
— Освободи нас.
— Молчать, я сказала. Встали в ряд, и по одной подходите ко мне, — кажется, лицо дроу еще больше потемнело.
Первой к пентаграмме подлетела самая прозрачная фигура. Она неподвижно замерла перед некроманткой и покорно позволила совершить над собой обряд, в конце которого, испустив протяжный стон, исчезла. За ней последовали другие. Большинство — с готовностью, некоторые — обреченно. И только самая последняя пыталась скрыться под крышкой саркофага.
— Мой любимый муж, он умрет. Я должна остаться и поддержать в нем жизнь.
— Для того чтобы жить, он забрал твою жизнь, — выкрикнула Шаати.
— Что моя жизнь, когда будет жить Он.
— Только так ты сможешь быть вместе с ним. Всегда. Иди ко мне, — голос дроу был страшен.
Последняя неупокоенная душа, сопротивляясь, двигалась к пентаграмме. Шаати в последний раз провела обряд, и последняя из душ, украденных Корресом Гайтародом, обрела покой. У дроу еще хватило сил стереть пентаграмму, а потом она без сил упала на руки товарищам.
— Тяжелая. Как же тебя Най таскает? — кряхтел Гортез, ожидая, когда Тедор откроет дверь.
— Тренируйся. Как я догадываюсь, оборотницы тоже далеко не мотыльки, — вампир первый вышел наружу.
В окнах замка мелькали огни, в главной башне кто-то тоненько визжал на одной ноте.
— Надо же, далеко за полночь, а никто не спит? Чтобы это значило? Так и гостям поспать не дадут, — Гортез уже приходил в себя и становился болтливым, как обычно.
— В старости выспишься, пес. Чего ухватил меня за задницу? — кажется, Шаати уже очнулась.
— О, вернулась, — оборотень осторожно помог девушке встать на ноги. — Ты не знаешь, чего им не спится?
— Чего, чего? Разбудили. Разве не слышишь, вон верещит как красавчик твой, — дроу, хоть и ругалась, но от поддержки не отказывалась.
— Это почему же мой? — не понял Гортез.
— Как почему, ты же восхищался им и его шикарным бантом.
— Почему ты думаешь, что это тот самый щеголь? — Тедор открыл никем не охраняемую дверь в главное здание, и они зашли в холл.
— Ну кто еще будет находиться рядом с хозяином в полночь? Только его секретарь, — объяснила Шаати, она все так же тяжело опиралась на дружескую руку.
— А-а, вот почему. А почему же кричит? Хозяин диктует что-то очень страшное?
— Нет, стареет, — ступени наверх дроу преодолевала с все большим трудом.
Вверху послышались знакомые шаги, навстречу спешили друзья. Наитинэль без труда подхватил любимую на руки, и все поспешили обратно в выделенные им комнаты.
Шаати уложили в постель и накрыли множеством одеял, но она все равно мерзла и тряслась так, что даже зубы стучали. Закончилось тем, что Наитинэль налил в огромный бокал янтарной жидкости из фигурной бутыли, заставил все выпить, а потом забрался к ней и крепко прижал к себе. Постепенно девушка затихала, ее дыхание выравнивалось.
— Что с Ясинкой и ее сестренкой? — спросил Тедор после того, как они вышли из комнаты, где оставили спящих эльфов.
— Как только вы ушли, я наложил на их комнату полог непроницаемости, — коротко пояснил дракон.
— Вот просто так взял и наложил полог на незнакомое помещение в незнакомом замке? — Гортез, как обычно, был недоверчив.
— Да, просто так. Пусть девочки отдохнут, завтра предстоит непростой день. Рассказывайте, что произошло, и тоже будем отдыхать. Нам тоже предстоит работа. Не у мамы, знаете ли, на каникулах прохлаждаетесь.
Тедор коротко рассказал, что сделала Шаати. Более подробно он намеревался узнать у нее самой. После его рассказа друзья заняли кресла и диванчики и заснули до утра.
Наутро Гортез первый вышел из выделенных им апартаментов в коридор. Там он поймал первого попавшего лакея и затащил в гостиную.
— Любезный, когда уже принесут завтрак? Нам давно пора отправляться домой. Неудобно стеснять вашего хозяина. Медовый месяц, как-никак у него, — вальяжно заявил он.
— Как? Разве вы не знаете? Там такое, — лакей испуганно замолчал.
— Да ладно уж, чего там, рассказывай. Чем можем — поможем, — оборотень дружески похлопал его по плечу.
— Когда тар Ренис закричал, Рой — это камердинер повелителя — заглянул к ним в спальню. А там… — лакей смолк.
— Что? Неужели, работали?
— Нет, что вы в спальне они не работают, там они, — рассказчик осекся. — Впрочем, о чем это я, не мое это дело, что они делали в спальне. Так вот, Рой говорит, что он увидел, как наш господин на глазах стареет и сморщивается. И держится руками за своего п… секретаря. А тот тоже сморщивается, но медленнее. И орет. Сморщивается и орет. Сморщивается и орет.