Академия егерей
Шрифт:
Хорошего алхимика ноги кормят, а умный алхимик еще и пользуется всеми наработками на свое благо и не экономит на собственном здоровье. Об этом нам говорили преподаватели в Микарском колледже, но из моих сокурсников мало кто слушал.
Одна только проблема была — не перейти грань между просто использованием своих зелий и экспериментами на себе. Ведь действительно, почему бы не выпить новую модификацию обезболивающего или тонизирующего? Не нужно искать подопытного и платить ему деньги, а еще результат заметен сразу, данные, так сказать, из первых рук. Очень привлекательная, но и опасная дорожка. Я старалась ею часто не ходить.
Как издевательство, в голове тут же зашевелились мысли о том, как увеличить срок сгущения крови мантикоры. Тогда, возможно, и мазь будет действовать долгосрочно. Хотя плащ защитил меня от пламени, я была уверена, что это действие скоро пройдет. Слишком мощным был огонь Эгиля. В следующий раз защита могла не сработать или отказать не вовремя.
Лекарь появился в кабинете, когда я мысленно уже провела несколько экспериментов. Пальцы чесались взять выпариватель — тот стоял на столе всего-то в пяти шагах от кушетки, подключить толковую горелку, а не то недоразумение, которое было у лекаря, подготовить остатки крови, развести ее с половиной мерки выжимки из ягод горни и греть в три этапа с разным температурным режимом. Выжимка создаст пленку на поверхности, будет меньше испарений. Если не ноги, я давно бы вскочила и принялась за дело.
Выглядел Лойи неважно настолько, что я жестом предложила воспользоваться восстанавливающим зельем. В дополнении к своему странному состоянию он устал и был растерян.
— Еще одна смерть. Повар. Просто шел и упал. Насекомые вылезли через нос. Место заражения — мозг. Директор сжег тело. Ждем помощь, — выдохнул он. — Диагностика. Анализы. Я взял пробы, но мало. Нужен образец. Если бы вскрыть…
— Нельзя вскрывать! — как только Лойи рассказал, что, собственно, произошло, мне резко стало холодно. Такое противное чувство, не страх, но беспомощность. Мне и первых двух встреч с неизвестной магической тварью хватило. — В Академии нет оборудованного помещения. Хищный, предположительно паразитический организм с гипнотическим воздействием… Еще и быстро размножается, убивая носителя. Нужна защищенная среда.
— Ты видела их, да? Насекомых?
Я только кивнула. И видела, и ощутила воздействие. После произошедшего в лаборатории я могла еще думать, что насекомые — это всего лишь паразит фроскуров. Но столкновение уже в окрестностях Академии расставило все по местам. Заманить, размножиться и сожрать, когда новый рой будет готов к вылету. Простой механизм.
К сожалению, вероятность того, что все в Академии заражены, была не маленькая, так же, как некоторые люди в Мирийке и окрестностях. Эгиль, я и другие приезжие могли избежать этой чести. Но я предполагала, что количество зараженных все-таки гораздо меньше. Не все паразиты могли выжить, некоторые просто оставили в организме человека высохшую капсулу и не развились. Паразитам явно были нужны определенные условия как проникновения, так и роста. На фроскурах это было видно хорошо.
— Должны быть какие-то следы, человеческое тело хорошо изучено, нужно просто увидеть несоответствия, — я нахмурилась, глядя на то, как Лойи расставлял пробирки с кровью. — Невозможно развиваться в другом организме и не оставлять следов. Токсины, изменения гормонального фона или поведения — что-то должно быть.
— Повышенная температура еще и у десятка человек. Трое — курсанты.
То, что подростки под угрозой, было совсем невесело.
— А тот — самый первый заболевший — как его состояние?
— Жив. Слабость. Температура, озноб, — нервно пожал плечами Лойи.
— Но у тех, кто умер, никаких признаков не было? Температуры? Никто не жаловался?
— Это не точно. Особых видимых следов болезни или утомленности не было. Директор расспросил их соседей, — отрапортовал Лойи и скрылся в наборе с индикаторами токсинов. Он настолько долго выбирал бумажку, что я не выдержала.
— Начни с маркировки холодных цветов и продвигайся к самому теплому — красному, — подсказала я то, что, наверное, учат еще на самом первом курсе лекарской школы, если не раньше. — Это вообще-то самое простое. Даже стишок есть детский.
— Я знаю! — взорвался он и схватился за первую индикаторную бумажку голыми пальцами. — Просто забыл.
— Куда?! — теперь рявкнула я. — А технику безопасности тоже забыл? Пусть кровь не кислота, но она может быть заразной. И что тогда?
— Ничего! — выглядел Лойи обиженно как ребенок или мелкая птичка — изможденный, посеревший от усталости. Как его только такого из лекарской школы выпустили?
Свой вопрос я, сама того не ожидая, задала вслух. Лойи тут же напрягся, нахмурился, потянул на голову капюшон теплой мантии, которую, казалось, он вообще не снимал. У него были явные проблемы с регуляцией температуры организма. Я попыталась сгладить сложившуюся ситуацию:
— Извини, но странно, когда лекарь не уверен в лечебных заклинаниях или диагностике.
— У меня есть диплом! Я все сдал!
— Не спорю, — хмыкнула я, — но все же как?.. Вряд ли комиссию впечатлили твои навыки.
— Впечатлили. «Сердце воина». Я могу его создать, — прошептал он и отвернулся.
— Что? — я закашляла, потому что если он имел в виду то самое «Сердце воина», то это невероятно.
«Сердце воина», как и «Жизненные покровы», — один из сложнейших конструктов в лекарской магии, великое заклинание. Мощный отклик, долгий процесс создания и весьма специфическое использование: этот конструкт мог спасти жизнь, залечить все раны, даже самые безнадежные, но только если они нанесены острым оружием — будь то меч, нож или даже простая вилка. Говорили, что стирается все, а шрамов не остается, хотя в это верилось с трудом. Но «Сердце воина» и лекарь, который толком диагностическое создать не мог? Как?
— Интальер. Позор предков, — поморщился он. — Дали диплом. Отправили подальше. Таланта нет.
С этим я была не согласна. Как же нет таланта, если он способен на «Сердце воина»? Не самый, конечно, нужный конструкт, особенно когда у меня ноги в ожогах, лучше бы те самые «Жизненные покровы» или хотя бы «Воздушные объятия». В любом случае, создание такого действительно требует колоссальной мощи и концентрации. И Лойи, как бы ни выглядел, этими свойствами обладал. Вот я замечательно создавала все большие конструкты — боевые, бытовые, лечебные — без разницы, но не великие. С Интальер из Ренгальдора, семьей потомственных лекарей, мне не сравниться.
— С таким заклинанием, даже с ним одним, тебя военные с радостью примут, облизывать будут, пылинки сдувать! — посоветовала я, но Лойи только качнул головой и обвел руками кабинет. Во всех углах плакаты и книги, лабораторная посуда, множество каких-то листов и образцов. Было видно, что это не просто бардак, здесь пытались чего-то добиться.
— Хочу доказать, что могу, — подтвердил мои мысли Лойи. — Исследования. Практика. Хорошие отзывы. Я могу сам!
— Хорошо, не спорю, — махнула я руками, успокаивая разбушевавшегося лекаря, который по виду был чисто ребенок — казалось, он едва ли больше чем на пару лет старше курсантов Академии. Возможно, так и было. В семьях, где и так ясно, к какой магии будет тяготеть ребенок, часто начинали обучение раньше и в школы отдавали тоже в более раннем возрасте.