Академия егерей
Шрифт:
Я был благодарен матери за этот шанс — собственный дом, место, где можно успокоиться и подумать. Для того, чтобы начать новую жизнь, поместье подходило как нельзя лучше. Никого не смущало, что появился новый владелец и что он выглядит странно и вещей у него немного. Я же не купил эти земли, мне их просто пожаловали. А пожаловать могли кому угодно и за что угодно — воля короля.
Несколько раз дорога разветвлялась, на столбах были отметки с числами — а я искал указатель с числом пять. Так было обозначено мое поместье в документе. Судя по карте, от него и до Мирийки совсем недалеко. Мне же и лучше, не нужно тратить время, чтобы выбраться
Свою усадьбу я увидел издалека. Двухэтажное мрачное здание из темного камня почти скрылось среди деревьев и было похоже на замок из страшной истории. Во всем виновата башенка, возвышающаяся у одной из стен. Я осматривался внимательно, заинтересованно, не подгонял лошадей. Мне же здесь жить, ну, по крайней мере, сюда возвращаться, пока не окончу обучение и не устрою свою жизнь по собственному желанию.
Приусадебная территория не выглядела совсем заброшенной. Был старый забор из тонких металлических прутьев, кое-где проржавевший. Был сад, за которым давно никто не ухаживал, но тем не менее я точно видел, что это не просто роща возле усадьбы, а намек на сад с цветами, беседками и другой ерундой. Наверное, когда-то здесь было кому отдыхать, а по белым дорожкам, уже полностью затянутым травой, ходили парочки или бегали дети.
Створка металлических ворот тоскливо проскрипела, когда я потянул ее от себя. Замка не было, охраны у ворот тоже. Я хмыкнул: странно, если бы она была. Пока поместье пустует, могли назначить управителя, обычно мелкого чиновника, но денег на охрану или ремонт — нет, это уже нецелевые расходы. Чем ближе я подъезжал, тем старее выглядело здание — вытянутое, скорее всего, с большим внутренним двором. Здесь мне тоже никто не встретился. Это немного тревожило. Если управителя нет, то придется проехаться до поселка или даже в город, обратиться в городское управление и там доказывать свое владение королевским служащим. Тогда мне выделят сопровождающего и ключ от усадьбы.
Но лучше бы управитель был, ведь я сейчас не готов мелькать своим лицом со шрамами. Конечно, печати на документах настоящие, уж в этом я не сомневался. За свою жизнь я их насмотрелся,достаточно, чтобы точно знать, где подделка, а где нет. Но кто-то из чиновников мог решить, что я выгляжу не так, как особа, удостоившаяся королевской милости, и начать расследование. Дис, убереги, чтобы чужие вопросы и внимание коснулось моей матери!
С управителем было проще, он сам решал все вопросы с документами и передачей ключей. Мне достаточно было только доказать свое право распоряжаться поместьем.
Я оставил лошадей у ворот, коновязь была чуть слева, и тронул дверь. Конечно, она была заперта. На перезвон и громкий стук никто не ответил. Но я на всякий случай, вдруг меня не слышно, подождал еще несколько минут. Нет, ни шагов, ни движения так и не услышал. Но я не терял надежды: здание было большим, так что стоило поискать черный вход и постучать еще там.
Я шел вдоль стены и осматривал сад. Деревья и кусты без внимания садовников разрослись и переплелись, на клумбах вместо ярких цветов, которых так немало было в Столице, цвели обычные — те, что так часто встречались мне вдоль дорог. Когда-то эта усадьба действительно выглядела богато, даже фонтан был. Я не утерпел, перепрыгнул через куст и по траве прошелся к каменному небольшому бассейну. Некогда его украшала статуя, вряд ли девушки, скорее всего, какого-то зверя, но по обломкам было сложно определить. Вода в бассейне была мутная, дождевая, покрытая пленкой зелени и каким-то мусором — обрывками одежды, мелкими костями, черными огрызками. Я был уверен, что на дне немало осколков стекла. М-да, кто-то из предыдущих хозяев или из жителей округи любил застолья на природе. Когда обустроюсь, здесь стоит все вычистить.
Возвращался я к зданию также по траве, завернул за угол, почти сразу увидел крылечко черного входа. А еще следы чужого пребывания — сохнущее на веревке стираное белье. Значит, управитель был и даже с семьей, потому что кроме мужской рубахи висели детские вещи. Это меня воодушевило.
Вот только в следующую секунду это чувство расслабленности исчезло, как будто погасили свечу. На дорожке перед крыльцом, да и на самом крыльце темнели следы крови — немаленькие лужицы. Кто-то раненный дошел к дому и сравнительно недавно. Он зажимал рану руками, несколько раз упал, оставив отпечатки ладоней на ступенях крыльца, и наконец сполз по двери, успев дернуть за колокольчик.
Раненого забрали, потащили внутрь. Я присмотрелся к размазанным следам и кончиками пальцев коснулся двери внутрь усадьбы. Она была приоткрыта. И я с секундным замешательством осторожно скользнул внутрь.
Сразу за дверью была небольшая прихожая и внезапно широкий и высокий коридор, уходящий вглубь здания. Холодные каменные стены была забраны тонкой старой тканью. Ступать нужно было медленно и аккуратно, иначе звук шагов гулким эхом разносился по коридору. Следы крови были и здесь, но меньше, их явно пытались стереть, но потом бросили это занятие на полпути. Видимо, нашлись дела важнее?
Даже если бы не было этих следов, я все равно понял, куда мне идти. Коридор раздвоился, но из правого отворота слышались всхлипывания и мужское бормотание. Я остановился у одной из дверей и прислушался. Все-таки врываться, не поняв, что собственно происходило, было глупо. Я уже два раза спасся от смерти, третьего счастливого случая могло и не быть.
— Бальдр, он снова потерял сознание! Что делать? Зелье не помогает! Надо лекаря! В Мирийке был лекарь? Ведьма? Алхимик же точно был! — женский голос дрожал. — Бент, солнышко, держись… Я…
— Нет, я поеду, — решительно сказал мужчина.
— Куда? — ахнула женщина. — Ты еле на ногах стоишь! Я еду, присмотри за Бентом…
— Куда ты на лошади?..
В комнате заводились, кажется, кто-то пытался встать. Женщина хотела уйти. Мужчина настаивал, что все сам сделает, только бы на лошадь сесть. И на заднем фоне — за звуками этой перепалки — я слышал еще что-то — хриплое дыхание и стоны боли. Что ж подслушивать дальше было бесчеловечно. Особенно когда у меня была возможность помочь.
Они не ждали, что кто-то войдет. Замерли на месте — испуганная бледная женщина и кряжистый бородатый мужчина. У нее тряслись руки, он тяжело опирался на спинку стула, с которого пытался встать. Голень его правой ноги была перевязана, и на серой ткани уже выступила кровь. Комната явно была чьей-то спальней, и на кровати в бреду валялся паренек, скорее всего, сын этой пары или родственник. У него дела обстояли хуже — кровь была и на боку, и на плече, кто-то всерьез его подрал. Я сделал шаг ближе к кровати и присмотрелся — да, именно подрал когтями. Какая-то тварь, не иначе.