Академия Нави. Лучше стыдно, чем никогда!
Шрифт:
Так, что у нас с семечками ассоциируется? Голуби и гопники.
Я раскорячилась, словно сижу на пороге. Судя по тому, как я уселась, я сижу вовсе не на своем пороге. А на пороге бывшего. С явным желанием ему нагадить под окном.
– Поехали! – вздохнула я, разгрызая первую семечку. «Блох ем!», - повторила я, чтобы не забыть.
Из печи с грохотом вылетела сковорода. Следом за ней полетел горшок, разбиваясь в черепки, а я зажмурилась от яркой вспышки. Я ждала Змия в позе голубя, надеясь, произвести впечатление. Пока что со стороны моя поза напоминала что-то вроде: "Ты с какого района, голуба?".
– Ты что делаешь? – послышался удивленный голос Змия. О! Я на верном пути!
– Как что? Блох ем! – ответила я, показывая семечки. Надеюсь, я все делаю правильно! Ноги уже успели затечь. Следом решила затечь спина. Но я с аппетитом хрустела семечками.
– Вставай, голубь! – рассмеялся Змий. – Давай-давай, голубушка!
– Зови меня голубь Иннокентий! – сплюнула я шелуху, пытаясь разогнуться. Что? А где продолжение про "никогда не видел ..."? Я что-то не понимаю!
– Еще раз! Я блох ем! – проговорила я, показывая семечки. – Блох!
– Может, приляжешь, сердце мое?
– спросил Змий, участливым голосом.
Эх! А надо было отжимать мобилу!
– Еще раз! Для слабослышащий и медленно соображающих! Читай по губам: «Я. Ем. Блох!», - повторила я, глядя на Змия и рукой показывая, что жду продолжения. – Ну? И? Что скажешь?
– Приятного аппетита, - заметил он. – Так, на чем мы в пошлый раз остановились?
– Ты хотел сказать в «прошлый»? – уныло спросила я, стряхивая семечки с руки. Не получилось! Но, может, мне удастся его удивить? Может, у него уже иммунитет? Может каждый раз, когда он видит девушку с семечками, понимает, что ему не рады?
– В прошлый пока еще не пошлый раз, - миролюбиво заметил Змий. Он остановил свой взгляд на книжке, спрятанной до половины под одеялом.
Он присел, подложил кулак под щеку и посмотрел на меня глазами лечащего врача. Чего-чего, а такой реакции я не ожидала!
– Блох ем… - выразительно посмотрела я, понимая, что сожгу эту книгу в печи. Согрею, так сказать, душу.
– О, где это видано, что можно блох есть? – спросил Змий.
– А где это видано, мертвому к живой ходить? – выдала я, ожидая грома, молнии и «я устал, я ухожу!».
Змий внезапно бросил на меня испуганный взгляд, обернулся огненным шаром и юркнул в печь.
– Выставила ты меня, сердце мое! – послышался стон из трубы.
Получилось? Неужели? Что-то я не совсем уверена…
– Выставила дураком, - послышался смех. Огненный шар тут же вылетел из печи и обернулся Змием.
Он обнял меня и прижал к себе.
– А как же блох? – спросила я, словно интересуясь Робертом Блохом, известным американским писателем.
– Сердце мое, - сжали меня в объятиях. – Тысячу лет назад это может и сработало бы… Ладно, две тысячи… А теперь представь! У меня что ни неделя, то блохоедка!
То «труперда», то «блохоедка»!
– То детей наряжают в свадебные наряды, дескать, брата на сестре женят, то фокусы показывают, то блох едят! – смеялся Змий. – Поверь, меня уже ничем не удивишь! Я видел, как саблю глотали и белье в печке стирали! Так что вряд ли тебе удастся меня удивить!
– Чего тебе от меня надо? – спросила я, хмуро рассматривая его руки сплетенные на моей груди.
– А как ты думаешь, сердце мое? Что может быть нужно мужчине от красавицы? Чтобы она ему избу срубила? В картишки с ним сыграла? Или … погоди… поле вспахала и засеяла? - меня нежно боднули носом.
– Да уж лучше поле! – вскрикнула я, высвобождаясь из его объятий и опираясь руками на стол. – Вспахать! Чем…
Я смотрела в приближающиеся глаза Змия. Он оперся на стол так, что мне пришлось чуть ли не лечь на столешницу спиной.
– … с тобой, - растеряно прошептала я, не отводя взгляда.
– Спать на дне средь чудовищ морских, почему им, безумным, дороже, чем в могучих объятиях моих на торжественном княжеском ложе, - страстно прошептал Змий. Он провел рукой по моей щеке, словно стирая слезу.
Я смутно припоминала, кто автор этих стихов. Гумилев, кажется. Нет! Что-то еще помню из школьной программы!
Он поднял руку, а в ней появилось золото. Золото, словно песок сквозь пальцы, падало на пол, и все не кончалось…
– Слушай, тут девиц, - опомнилась я, подныривая под столом. Я тут же очутилась на другом конце стола, успокаивая взволнованное сердце. – Прямо ассортимент! Ко мне –то ты чего привязался?
Я двигалась вдоль стола, стараясь, чтобы нас со Змием разделял хотя бы шаткий столик. Он двигался за мной, проводя рукой по скатерти.
«Не подходи к нему!», - шептало что-то внутри, пока я пыталась собрать мысли в кучку.
Мы прошли круг по часовой стрелке.
– Может, потому что такую как ты в первый раз вижу? – усмехнулся Змий, меня тактику.
Что-то я не припоминаю, чтобы слава о моей красоте гуляла по району. Максимум, куда гуляла слава о моей красоте – до парикмахерской и обратно. Иногда мусор выносила! В шлепанцах. У меня вообще, не гулящая слава о красоте, если что! Скорее, домашняя!
– Может быть, мы начнем все сначала? – спросил Змий, жадно провожая меня глазами.
– Ага, они начали все сначала и кончили вместе! – скрипнула зубами я, стараясь вежливо улыбаться. – Поздно! Поезд ушел! Корабль уплыл! Собачья упряжка растворилась в снегах! Шаттл отбросил очередную ступень! Трамвай скрылся во дворах! Велосипедист укатил на колесе фуры! Воздушный шарик лопнул! Мотоцикл усвистел в закат! Санки исчезли в сугробе!
Мы снова шли вокруг стола, но уже по часовой стрелке. Я не сводила глаз с него. Он не сводил глаз с меня.
– Ты девиц губишь! – продолжала я, скрипя половицей.