Академия под ударом
Шрифт:
Элиза смотрела на его руки и не могла отвести взгляд. Очень аккуратные, очень ухоженные — руки джентльмена, а не мастерового. Ни единой царапины, ни единой мозоли. Даже ногти модной овальной формы.
Голову словно сжали ледяные пальцы. Незнакомец остановился, увидев Оберона и Элизу, поправил лямку рюкзака и звонко произнес с легким восточным оканьем, которое так не вязалось со свежим маникюром:
— Доброго вечерочка, м’лорд и м’леди! Вы не из замка ли будете?
«Забалтывает, — подумала Элиза. В животе заворочался холодный ком,
Лицо незнакомца было спокойным и улыбчивым — Элизе не хотелось верить, что на свете бывают мерзавцы с такими лицами. Может, крысы ошиблись?
— Из замка, — кивнул Оберон, и в следующую секунду произошло сразу несколько вещей.
Незнакомец в одежде мастерового странно дернул левой рукой, Элиза услышала тонкий свист над головой, и под незваным гостем дрогнула земля, распахиваясь черной грохочущей пастью. Он с воплем рухнул в провал, и Оберон протянул к Элизе что-то металлическое, похожее на изогнутый коготь. От предмета веяло смертью; Элиза устало прикрыла глаза и спросила:
— Что это?
— Метательный нож, — ответил Оберон, взвесил нож на ладони и добавил: — Редкая штука, из метеоритного железа. А оно, между прочим, способно обходить защитные заклинания. Его еще называют Гнев небес.
Он спрятал нож в карман, склонился над провалом и произнес:
— Два Стакана у нас уже был, а это, получается, Подстаканник. Эй! Как звать-то тебя, такого шустрого?
Из провала послышался сдавленный стон и грязная брань.
— Я из-за тебя ногу сломал..! — услышала Элиза. Оберон ухмыльнулся, и из вечерних теней выползли крысы. Элиза не знала, сколько их тут было, но не меньше сотни.
Ей сделалось холодно, словно чьи-то мертвые руки дотронулись до ее шеи и заледенили все тело. Элиза никогда не видела столько крыс сразу и не хотела даже думать о том, что будет, если им вдруг вздумается напасть на них с Обероном.
Пайпер взвизгнул и прижался к ногам хозяйки. Для сражения с таким воинством он был еще слишком мал и теперь трясся от страха. Некоторые крысы посматривали на него так, словно прикидывали, каков квиссоле на вкус. Гнюк проворно подбежал к провалу, деловито заглянул в него и фыркнул:
— Да! Он самый!
— Слышь, Подстаканник, — Оберон присел на корточки, снова заглянул в провал и с каким-то отстраненным равнодушием заметил: — Скажешь, кто тебя послал и так хорошо вооружил — и я тебя вытащу. Ногу не залечу, сам поковыляешь — но вытащу. С крысами ночевать не оставлю, не бойся.
Ответом ему была вторая порция брани. Оберон покачал головой.
— У простого мастерового, которым ты представляешься, неоткуда взяться метательному ножу из метеоритного железа! — сказал он. — Их всего три на материке! И я знаю, где находится каждый. Все маги это знают, таков протокол. Кто тебя послал, король Эдвард?
Из провала донесся хохот.
— Ты, что ли, совсем головой слаб? — язвительно поинтересовался
Оберон ухмыльнулся. Элиза вдруг почувствовала такой озноб, словно в душе поселился январский ветер. Сейчас она видела перед собой не того человека, к которому успела привыкнуть и привязаться, не своего друга и спасителя. Над провалом склонился охотник, и он готов был идти до конца.
— Откуда же он взялся? — спросил Оберон.
— А мне-то откуда знать? — ответил незнакомец вопросом на вопрос и вдруг вскрикнул: — Что тут еще за твари шарятся?
Гнюк визгливо захрипел, задергался, и Элиза с ужасом поняла, что он смеется. Остальные крысы тоже захихикали, и страх, окутавший Элизу, сделался еще гуще.
— Это не твари, — произнес Оберон. — Это зимаранские горные крысы.
Из провала донесся сдавленный стон, а затем незнакомец презрительно бросил:
— Да хрен ли мне, что я, крыс не видел? Кто еще у тебя в приятелях, кроме крыс? Что за дела вообще? Иду, никого не трогаю и тут вот вам, пожалуйста! Миледи! Вы-то что смотрите?
Оберон устало покачал головой. Вздохнул, словно перед ним был студент-прогульщик.
— Слушай, Подстаканник, смеркается уже, — заметил он. — Давай, не томи, рассказывай. Кто тебя сюда отправил, кто так богато снабдил. Я не спрашиваю детали, тебе их и не сообщили. Просто имя заказчика.
— Какие нахрен заказчики! — заорали из провала так, что эхо загуляло по горам. — Слышь, дядя, ты там обурел в корягу? Зельями объелся? Про короля говоришь? Так я дойду до короля, все расскажу, как тут бандиты с порядочными людьми поступают! Иду, никого не трогаю, ничего не умышляю, а меня в яму с крысами! Что, думаешь, над тобой только Боженька? Сжечь бы ваше мажье гнездо!
Оберон понимающе кивнул.
— Ладно! — сказал он. — Посиди там, я утром еще загляну. Крысы тебя покараулят, ну и не обессудь, им поесть надо будет. Нога, я так понимаю, тебе уже ни к чему.
Он выпрямился, взял Элизу за руку и неспешно двинулся по тропе прочь. Из провала снова раздался вопль. Элиза замерла, с ужасом глядя, как в провал скользнула первая серая тень.
— Ты что, так и оставишь его там? — спросила она, чувствуя, как немеют губы. Оберон снова кивнул.
— Ну да. Утром вернусь, приберу то, что от него останется.
Он говорил об этом с таким отменным равнодушием, словно речь шла о желтой папке с отчетами по факультету. Просто привычное дело, не более.
«Убийца, — прошелестел внутренний голос. — Равнодушный убийца и садист, и не надейся, что он станет другим. Не станет. Такова его природа, ловить и терзать».
Элиза тотчас же напомнила себе, что этот человек пришел сюда убить их с Обероном, он бросил в них метательный нож, и кто знает, что еще у него было в рюкзаке. Но то, что он проведет ночь в яме со сломанной ногой, которую будут грызть крысы, вселяло в нее липкий ужас.