Шрифт:
– Я не поеду! Миллион раз уже это повторила. Хочешь, повторю еще? – Элис старательно пыталась придать голосу веса, но получалось плохо.
– Можешь повторять сколько угодно. А я опять отвечу – это просто эмоции, не более того. И ты не погубишь из-за дурацкой детской влюбленности свое будущее!
Аделаида Брендон смотрела на дочь, как на маленькую неразумную девочку, которой приходится объяснять прописные истины. Это была высокая женщина лет сорока пяти, с гордой посадкой головы и несколько надменным выражением лица. Уверенность в себе, в правильности своего мнения сквозила в каждом ее взгляде и жесте.
– Это не дурацкая
– Когда девочка влюбляется в мужчину на десять лет старше? В великого чемпиона? – с явной насмешкой спросила миссис Брендон. – Конечно, дурацкая. Иначе не скажешь. Так что ты пакуешь чемоданы, и послезавтра мы вылетаем в Нью-Йорк. Это приглашение – твой шанс попасть на Чемпионат мира или даже на Олимпиаду, пойми!
– Мама… Какой шанс? Это глупость! – Последняя попытка возразить получилась вялой, Элис устала биться головой о стенку в надежде достучаться до матери.
– Всё, разговор окончен. Ты поедешь!
На этих словах миссис Брендон развернулась и вышла из комнаты. Разговор повторялся за последние три дня уже раз двадцатый. За восемнадцать лет Элис решилась на вторую попытку переупрямить мать, но на этот раз миссис Брендон оказалась непреклонна.
Первая попытка дочери поступить по-своему состоялась несколько месяцев назад. Тогда, после сильной простуды, Элис провалила квалификацию на конкурсе представителей северо-западной части тихоокеанского побережья, заняв пятое место, и категорически отказалась заниматься дальше фигурным катанием. «Нечего мне там больше делать, я уже слишком стара для этих игр» – эта фраза стала основным ее аргументом. Действительно, уже на тот момент семнадцатилетнюю Элис окружали девочки четырнадцати-пятнадцати лет, и довод казался достаточно веским даже для мечтающей о великом будущем дочки миссис Брендон.
Но возраст не был единственным мотивом оказанного матери решительного отпора. Вторую причину звали Джаспер Хейл, который тренировал Элис последние полтора года. В недавнем прошлом надежда и опора американской школы фигурного катания, он вынужден был прервать карьеру на самом подъеме из-за травмы колена. Полученная на тренировке после падения, поначалу травма казалась несерьезной, но боль не проходила. Обследование выявило повреждение крестообразной связки, причем застарелое. Лучшие врачи ничем не смогли помочь – боль ушла, но карьера – о ней молодому фигуристу пришлось забыть.
Тогда он чуть не бросил спорт окончательно, но один из известных тренеров пригласил его ассистентом в свою школу фигурного катания, и Джаспер увлекся, понимая, что вдали ото льда существовать не сможет. Теперь он вот уже несколько лет тренировал молодых спортсменов, со временем став совладельцем школы. Успешный спортсмен, он научился передавать следующим поколениям свою любовь к спорту, жажду достижений и побед.
Хейл был гением не только в фигурном катании. Где бы он ни появлялся, внимание женского пола было ему обеспечено. Высокий, голубоглазый блондин, обладающий бездной обаяния и яркой харизмой, богатый, успешный – какая девица устоит? Ученицы, едва выбравшись из пеленок, бегали за ним толпами. При этом никто не мог сказать, что был свидетелем каких-либо отношений, разве что слухи ходили. Да и слухи не рассказывали о чем-то более серьезном, чем недолговременные романы. Как правило, Джаспер обращался с женщинами вежливо, прохладно и отстраненно.
Многие предполагали, что причина крылась в бывшей жене Джаспера. Хейл был женат, женат крайне неудачно на собственной партнерше, которая бросила его после травмы и вынужденного завершения карьеры. Но подробностей истории не знал почти никто.
Совершенно случайно, засидевшись в раздевалке после тренировки, Элис невольно подслушала разговор Хейла с его сестрой-близнецом, Розали. Разговор шел на повышенных тонах, Розали ругала бывшую миссис Хейл, пытаясь вразумить брата и поменять его взгляд на жизнь.
– Джас, нельзя вести себя как маленький обиженный мальчик! – пыталась уговаривать она брата. – То, что ты наткнулся на девицу, которой нужна была лишь твоя слава, не означает, что все женщины такие!
– Угу. Ты не такая, верю, – со смешком ответил Джаспер и уже более мрачно добавил: – А остальное – сказки, из которых я уже вырос!
Элис не могла видеть разговаривающих, но могла нарисовать в воображении происходящую за стеной сцену. Скорее всего, во время разговора Джаспер стоял, прислонившись к косяку двери, а его сестра бросала на него короткие, колючие взгляды, проносясь мимо него из стороны в сторону; Элис слышала звук ее каблуков, когда голоса смолкали. Розали очень походила на брата – и упрямством, и красотой. Когда она появлялась где-либо, окружающие сворачивали головы в попытках разглядеть, привлечь внимание, удостоиться взгляда.
– Черт! Ты такой твердолобый, что у меня терпения не хватает на спокойный разговор с тобой. В чем провинилась та же Падма? – Шаги опять стихли, судя по всему, Розали очередной раз остановилась напротив брата. – Она к спорту не имеет никакого отношения и не глупа. Деньги твои ей точно не сдались: она отлично зарабатывает и к тому же не из бедной семьи!
– Да ни в чем она не провинилась, – устало заметил Джаспер. – Я ничего ей не обещал. И я ей не нужен – она замуж хочет и детей. А с этим точно не ко мне.
– Джас, но откуда?.. – Розали, не желая сдаваться, пыталась возражать дальше, но была прервана сардоническим ответом Хейла:
– Она сама мне сказала об этом, Роуз! – засмеялся он. – И я, правда, не хочу обсуждать с тобой мои отношения с женщинами.
– Но… – замешкалась с ответом изумленная Розали.
– Сестра, я тебя очень люблю, – Джаспер не дал ей опомниться, – но это не повод лезть в мою личную жизнь.
Он пытался остановить словоизлияния сестры, не желая доводить дело до ссоры. Однако Розали не так просто было заставить замолчать.
– Джас, я тоже тебя люблю. И не могу допустить, чтобы та девчонка продолжала портить твою жизнь! – в голосе появилась умоляющая интонация. – Мне она никогда не нравилась – ты это знаешь. Обычная молодая вертихвостка, гнавшаяся за славой и богатством. Ты тащил ее к известности на себе, а она, свесив ножки, ехала! Являясь форменной бездарностью. Я подумывала, что если бы не она, то истории с травмой-то не было бы…
Стук каблуков опять прекратился, похоже, Джаспер поймал сестру на лету: