Роман с призраком

1.

Для окружающих она была странным ребёнком. Молчаливым, любящим одиночество. Любой, кто видел девочку, начинал умиляться: тоненькая, как тростинка, красивая, с длинной косой цвета спелого льна — она в каждом вызывала желание защитить, обнять, приласкать. Но стоило ей поднять взгляд — люди пугались. В глубине серо-синих, оттенка зимнего хмурого неба глаз сверкала недетская мудрость. Словно в теле очаровательной девчушки было заключено существо, родившееся много столетий назад.

Родители на Лиссу с ранних лет обращали мало внимания — слишком молоды они были, когда

появилась девочка на свет. К тому же, она была не мальчиком, что в глазах отца, представителя старинного рода, было весомым недостатком, учитывая отсутствие в семье других детей. Лисса росла сама по себе, воспитанная книгами, фильмами и Тайной. Да-да, именно Тайной — с большой буквы. Наверное, многие в детстве могли похвастаться чем-то таким. Свои маленькие секреты есть у каждого, а уж в детстве — подавно. Любимые места, запрятанные игрушки, дневник, в который неровными строчками перенесены самые волнующие моменты недолгой жизни… Тайна Лиссы была иной.

Впервые непонятный голос из большого старинного зеркала она услышала в день, когда ей исполнилось семь лет. Уже в столь несущественном возрасте она не сильно нуждалась в присмотре со стороны взрослых. Ярким весенним утром родители поздравили девочку и уехали по делам, оставив Лиссу со старой нянюшкой, которой было уже слишком много лет, чтобы уследить за не в меру шустрым ребёнком.

Уинстоны жили в старинном доме, принадлежавшем предкам отца Лиссы несчитанное количество лет. Поговаривали, что когда-то на месте Мэйнора — так звали дом в ближайшем городке — стояло аббатство. И в том была правда. В те давние времена и города-то ещё не было, только маленькая деревушка, выросшая как раз вокруг большой церкви. Но аббатство разрушили, а земли потом отдали дальнему предку Лиссы в качестве королевской награды.

Девочку с детства учили гордиться принадлежностью к старинной английской семье и вместо сказок читали истории свершений и подвигов предков. Но с поры славных историй минуло очень много лет, и от семейного достояния осталась гордость, старый дом, по слухам, с привидениями, да те самые тщательно хранимые предания глубокой старины, описанные во многих заумных трактатах.

На чердак старой башни девочке ходить было строжайше запрещено, но любопытство не позволяло спокойно принять такое распоряжение. И вот, дождавшись, пока нянюшку сморил глубокий сон, Лисса по скрипучей деревянной лестнице пробралась к двери. Она вечером успела заметить, что отец убирал туда какие-то старые бумаги и вещи и забыл вынуть ключ. Таким случаем нельзя было не воспользоваться: на чердаке бывали редко, и если упустить шанс, следующий представится не скоро.

Дверь была тяжёлой, однако, навалившись всем телом, девочка смогла проникнуть внутрь. Сквозь узкое слуховое оконце в помещение проникали юркие солнечные лучи, играя на мириадах пылинок, поднятых первым же шагом Лиссы. По углам стояли тяжёлые деревянные сундуки, обитые железом, напоминающие о сказках про пиратов, у дальней стены — большой дубовый комод со множеством ящиков. А напротив окна висело огромное зеркало в резной раме, занавешенное плотной тканью. Лисса долго рассматривала переплетения деревянного узора, изображающего диковинных зверей, птиц, странные растения. Резьба была настолько искусной, что рисунок казался живым.

Девочка сначала даже не догадалась, что это зеркало, но, отогнув край материи, увидела в помутневшем от времени стекле своё удивлённое отражение.

Лисса протянула руку и дотронулась до гладкой прохладной поверхности. И тут, словно разбуженный прикосновением, из глубины раздался нарастающий гул. Девочка отпрянула, наткнулась на сундук и сильно ударилась о покатую деревянную крышку. Зато стоило контакту разорваться, как гул затих.

Захотелось удрать как можно скорее из страшного места, найти нянюшку и расплакаться. Но Лисса и в семь лет отличалась от других детей, в том числе упрямством и храбростью. Переведя дух, она вновь приблизилась к зеркалу, уже готовая вновь услышать странный звук. Аккуратно, чтобы не допустить падения тяжёлого габардина, Лисса отогнула край так, чтобы солнечный луч коснулся поверхности зеркала. В пыльной комнате стояла ватная тишина. Лисса осмелела и снова дотронулась рукой до отражающей глади.

И тогда внутри что-то произошло. И вместо пугающего гула она услышала голос.

— Кто ты? — отчётливо раздалось из зеркальной бездны.

— Я — Лисса, здравствуйте!

Голос дрожал, но она стояла прямо, расправив плечи, вцепившись в край материи, не позволяя той упасть на зеркало.

— Какое красивое имя, — мягко проговорил голос. — И что тебе нужно, милая?

Лиссе понравилось, как разговаривал с нею собеседник. Словно ей не семь исполнилось, а десять, по меньшей мере.

— Ничего, сэр, — храбро ответила она. — Мне просто интересно.

— Тогда будем знакомы, Лисса, меня зовут Себастьян. И что-то мне подсказывает, что мы с тобой — дальние родственники. Очень дальние.

В голосе зазвенела улыбка, делая его более живым. Страх Лиссы ушёл, а любопытство, наоборот, заискрило и заиграло красками.

— А кто вы, сэр?

— Я построил когда-то этот дом, — мягко проговорил Себастьян. — Тогда я был, как и ты, человеком. А вот кто я теперь, сказать трудно.

— Вы… привидение? — с замиранием сердца спросила маленькая проказница.

Звенящий искренним весельем смех разлетелся по старому чердаку. Лисса нахмурилась: она не выносила, когда над ней кто-либо смеялся.

— Нет, — ответил Себастьян, отсмеявшись. — Но общее у нас что-то есть. Только я точно не гремлю цепями по ночам в коридорах и на лестницах и прохожих не пугаю — даже маленьких любопытных девочек.

— А про вас знает папа? — нахмурила брови Лисса, пока не находя в себе великодушия, чтобы простить собеседнику обидный смех.

— Папа твой знает, но не верит, — грустно вздохнул обитатель зеркала. — Времена настали иные, мало кто готов поверить в таких, как я. Духов старых домов.

— А как вы там оказались? — не удержалась Лисса. — Расскажите, пожалуйста.

Себастьян долго молчал, и девочка подумала, что обидела его слишком прямым вопросом, но вскоре раздался ещё один тяжёлый вздох.

— Милая, раз уж мы познакомились, я тебе расскажу, но когда вырастешь, хорошо?

Лисса не любила таких фраз. Очень не любила. Но незнакомцу почему-то поверила. Было что-то в его голосе: застарелая печаль, нотка грусти и отчаяния, которая нашла отклик в открытом детском сердце.