Роман с призраком
Шрифт:
— Я тоже соскучился, красавица моя, и понимаю, что ты тогда была слишком расстроена, — мягко ответил дух. — Ты действительно стала настоящей красавицей! Надо же, никогда в нашей семье я не видел такого цвета волос. Я думал, они потемнеют со временем, как было со многими, в том числе со мной, но нет…
Он отвлекал её разговором, не позволяя погрузиться в пучину отчаяния, нежно утешая.
— Ты правда считаешь меня красивой? — подняла заплаканное лицо Лисса.
— Для меня ты всегда будешь самой лучшей, — искренне ответил дух, но его собеседница ждала совсем иных слов.
Несколько месяцев разлуки сделали
— А я видела твой портрет, — смогла улыбнуться Лисса. — Почему ты никогда не рассказывал, что есть гравюры, на которых ты изображён?
— Милая, но не думаешь же ты, что я настолько тщеславен? — в голосе зазвенела ирония. — Я верю, что не давал повода так считать.
— А какими были твои глаза? — тихо спросила Лисса. — Гравюра была чёрно-белой.
— Чуть темнее, чем у твоего отца, синие, — ответил дух.
Лисса, закусив губу, отвернулась. Думать об отце не хотелось совсем. К тому же, отлично зная образ мышления сэра Артура, она понимала, что после смерти жены он не оставит дочь рядом, под любым предлогом ушлёт её к кому-нибудь из многочисленных тёток — материнских сестёр, нашествие которых вот-вот должно было начаться в доме. А это означало разлуку с Себастьяном.
— Я нашла книгу, где рассказывается про Уинстон-Мэйнор, — попыталась отвлечься от грустной темы девушка. — Но хранительница библиотеки отобрала её, не дав прочитать.
— Значит, тебе ещё рано, — примирительно ответил Себастьян, но какая-то странная нотка в наизусть знакомом голосе подсказала Лиссе, что всё не так просто. Словно бы Себастьян не хотел, чтобы она о чём-то узнала…
— Себ, ты действительно считаешь, что пятнадцать лет — это возраст ребёнка? Мою бабушку, насколько я знаю, в пятнадцать уже замуж выдали, — хмыкнула она.
— То было давно, а времена меняются, — возразил призрак. — Мы же с тобой договорились: я тебе сам обо всём расскажу… Когда тебе исполнится шестнадцать.
Лисса с трудом сдержала радость: раньше Себастьян никогда не называл конкретной даты. Теперь же она могла жить, считая дни… С другой стороны, она не собиралась по возвращении в пансион бросать попытки достать заветную книгу.
— Неужели ты думаешь, что книги могут изменить моё мнение о тебе?
— Я совершил слишком много ошибок в жизни, — печально ответил дух. — И немало, когда жизнь закончилась.
— Себ, — нахмурила брови девушка. — К чему ты ведёшь?
— У тебя впереди вся жизнь, — голос словно надломился и теперь звучал глухо. — Ты должна выйти замуж, родить детей. А моё присутствие в твоей жизни лишь мешает! Обещай, что начнёшь общаться с людьми.
— Я не могу тебе этого обещать, — упрямо отвернулась Лисса, скрывая глаза.
— Лисса! Наша дружба зашла слишком далеко, — мрачно продолжил дух. — Пока ты была ребёнком, одиноким, заточённым в старом доме, я мог найти оправдание. Но теперь…
— Мне никто не нужен, кроме тебя! — возразила она. — Зачем мне другие, когда есть ты?
— Так не должно быть… — мрачно возразил Себастьян.
— Уже есть, понимаешь? — голос девушки сорвался на крик. — Я…
— Нет. Не произноси таких слов! — Дух был непреклонен. — Иначе я вынужден буду прекратить общение совсем, перестану откликаться. Я не имею права на ещё одну ошибку…
— Но Себастьян…
Слёзы лились нескончаемым потоком.
— Уходи, Лисса, — холодно ответил дух.
Она развернулась и опрометью кинулась прочь с чердака. Боль разрывала на куски. Первое сильное чувство, в которое переросла детская дружба, было не спрятать. В пансионе девочки шептались о кавалерах, а она думала о Себастьяне. Они говорили о танцах, а она в фантазиях танцевала на балу с ним. И вот теперь он решил, что Лисса должна его покинуть? Отнял надежду?
Лишь под утро потоки слёз сменились редкими всхлипами, и Лисса, окончательно обессилев, смогла провалиться в неспокойный сон, в котором голос Себастьяна бесконечно повторял „нет“.
***
Рано утром начали съезжаться родственники. Лисса сошла вниз, зная, что при посторонних будет проще держать себя в руках, а заплаканное лицо все объяснят потерей матери, и лишних вопросов не возникнет.
Она встречала приезжающих, а сама думала об одном: что сломалось в отношениях между ней и Себастьяном? Почему они ни разу не поссорились за семь лет, а теперь вторая встреча заканчивается хлопком двери и стуком каблуков по лестнице? Ответ пришёл быстро: она не желала быть ребёнком рядом с Себастьяном. А он по какой-то причине не хотел её взросления, боялся его. Лисса твёрдо решила задать вопрос духу, а если ответа не последует —, а интуиция подсказывала, что так и будет, — найти объяснение самостоятельно.
Похороны прошли тихо. Хмурое утро перешло в дождливый день. На кладбище Лисса стояла рядом с отцом, прямая как стрела, даже не пытаясь укрыться от слёз, льющихся с неба, которое плакало вместо девушки, выражая находящиеся под запретом эмоции. Тонкие ледяные струи стекали за воротник пальто, прочерчивая дорожки по спине под крепом траурного платья. Совсем не летний холодный ветер сжимал и сжимал объятия, заставляя дрожать под промокшей насквозь одеждой.
Когда всё закончилось, силы остались лишь на то, чтобы дойти до кровати и упасть. Слёз не было, словно и здесь, в тишине знакомой с детства комнаты, на неё смотрели строгие глаза отца, а в ушах звучали требования вести себя соответственно правилам, принятым в семье. Она знала, что одобрения не будет, но ослушаться не могла…
Наутро, стоило большей части родственников разъехаться, отец снова вызвал Лиссу к себе в кабинет. Комната правильной квадратной формы, обшитая тёмным дубовыми панелями, огромные окна которой выходили на юг и восток, с детства внушала девушке трепет соразмерностью и строгостью обстановки. Сэр Артур Уинстон большую часть времени проводил здесь, среди бумаг и книг. Вот и теперь Лисса застала отца за столом, со стопкой деловых документов. Взгляд девушки скользнул по полкам, тянущимся вдоль стен: никаких сомнений, что среди томов личной библиотеки отца могли обнаружиться искомые книги, но доступ сюда получить куда труднее, чем в закрытую секцию библиотеки пансиона. Если бы остаться на несколько дней дома в отсутствии отца… Но о таком не стоило и мечтать.