Акварель для Матадора
Шрифт:
Матадор поймал сиреневого человека за запястье, сильно крутанул его против часовой стрелки и, когда человек ойкнул, Матадор, приподнявшись на одном локте, вторым резко двинул назад и вверх. В чёрный треугольник склонившейся над ним полумаски…
Матадор вздохнул: нет, нужно терпеть. При малейшем сопротивлении его изрешетят автоматными очередями. И спишут на борьбу с наркомафией…
Славка лежал метрах в десяти, почти напротив. Чуть-чуть подняв и повернув голову, Матадор смог увидеть его. Успел ли он избавиться
Это опасно. Никаких ксив на операцию «Акварель» не существовало. А устный приказ к делу не подошьёшь.
Какая удача: Силовое Министерство поймало эфэсбэшника с Акварелью! Конечно, после такой пенки расследование дела о героине с мухоморами следует отобрать у Лубянки…
Приподняв голову, Матадор заглянул Славке в глаза. Два провала, полных холодной свистящей пустоты. Славка успел избавиться от Акварели. Он её выпил.
Сиреневый силовик нагнулся над Карауловым, пробежал ладонями по рукавам, по бокам, по штанинам… Вытащил сотовый телефон, швырнул его об стену.
Караулов поймал сиреневого человека за лодыжку, сильно и неожиданно дёрнул, и когда человек споткнулся и опустился на одно колено, Караулов приподнялся, обхватил силовика сзади за горло, повалил и начал душить…
Матадор вздохнул и ткнулся носом в пол.
— Здесь аккуратнее, корень…
Всякий раз, когда Матадору доводилось нести гроб, он не уставал удивляться его тяжести.
Почему так? Потому что смерть должна быть тяжела…
Всякий раз, когда Матадор видел циничные лица отечественных гробовщиков, он вновь подтверждал однажды данную себе странную клятву: не быть похороненным в России.
— Аккуратнее, корень!
Матадор всё же запнулся о толстый, хитро заверченный корень дуба. Как по заказу, с утра на Москву обрушился дождь. Ботинок заскользил по мокрой глинистой почве.
Матадор удержался на ногах, но гроб уже потерял равновесие, и Матадор почувствовал, как там, наверху, Славка начинает заваливаться набок… Чьи-то руки подхватили гроб. Матадор отошёл в сторону.
— …навсегда останется в наших сердцах…
Ну, а где ещё? Ясно, что в сердцах. Никак уж не в жопах.
Матадор бросил на крышку гроба горсть земли. Арина взяла его за руку, прижалась к нему, заглянула в лицо. Дождь продолжался.
— Я тебе рассказывал про племя… В Африке… Там человека не хоронят в земле. Его кладут в пирогу и отправляют в последнее путешествие по реке. Птицы выклёвывают ему глаза, а потом вырывают из него куски мяса. Если буря — лодка переворачивается…
— …сыночек…
— …навсегда…
— …сыночек…
— …лодка переворачивается, и он становится добычей рыб.
— Рыбы тоже едят человека? — Арина вздрогнула от порыва ветра.
— Рыбы тоже едят человека… Всё равно гроб сгниёт, все равно червяк проползёт к телу… Зачем прятать тело от птиц
Арина взяла Матадора за руку, крепко сжала его ладонь.
— Новые русские, знаешь, какие себе гробы мастырят? С окошечками, пуленепробиваемые…
— Видал…
— На ВДНХ была ярмарка гробов, — оживилась Арина. — Презентация её была с Hennesi… Прикол: там был хрустальный гроб.
— Хрустальный? — удивился Матадор.
— Хрустальный, как у Пушкина. Десять тысяч баксов. Или пятнадцать, не помню. Ещё был гроб с автоотвечиком.
— Да, как раз Славка рассказывал… — улыбнулся Матадор, — Можно, значит, позвонить в гроб, а тебе: «Извините, не могу сейчас вам ответить…»
— Или просто: «Братки, я сдох, лежу тут трупак трупаком»…
— Можно мобильник взять с собой в гроб.
— Глеб, тише, что-то мы развеселились… Неудобно. Похороны…
Да, похороны. Второй день подряд.
Вчера хоронили Дениса Огарёва. «Комсомольская газета» пустила слезу размером в две полосы.
Предположила, что смерть Огарёва связана с его последней публикацией: он оказался первым, кто «рассказал людям правду про Акварель».
Наехала на ФСБ, которая «в очередной раз демонстрирует свою полную профнепригодность».
Матадор редко читал газеты. Но когда читал, то и дело хотел свернуть газету в тугой жгут, поймать автора статьи, засунуть газету ему в задний проход и поджечь зажигалкой Zippo.
Впрочем, в данном случае следовало признать, что в словах «Комсомольской газеты» есть чайная, но горькая ложка правды.
Иван прозевал Дениса в гостинице. Кто бы мог подумать, что он перелезет на балкон соседнего номера и удерёт через другой выход?
Самое смешное, что соседний номер занимал тоже человек ФСБ. В тот момент, когда Огарёв пробегал через его комнату, хозяин сидел на толчке.
Кто мог ожидать от Дениса такой прыти? Да ещё наутро, сразу после того, как ему крепко досталось от наркоманов…
— Элементарно, Ватсон, — сказала по этому поводу Арина, — Решил поиграть в крутого.
Да, что-то у парня в башке щёлкнуло детективно-приключенческое. Оторвавшись от хвоста (наверняка воображаемого: Денис не мог заметить, что за ним следят), он пошёл не куда-нибудь, а на Бейкер-стрит, 221-6. В дом-музей Шерлока Холмса.
В кармане Огарёва нашли входной билет. Служительница подтвердила, что парнишка с такими приметами с утра припёрся в музей и долго ползал по маленьким комнаткам, особо внимательно разглядывая любимый шприц Великого Сыщика.
Потом отправился по Бейкер-Стрит в сторону центра. Свернул к восковому музею мадам Тюссо. Вошёл в вестибюль.
Подошёл к телефонному автомату, возле которого вальяжно расположилась за столиком со смешной слухаческой трубкой восковая фигура Александра Белла. Мужика, который типа изобрёл телефон.