Аквариум
Шрифт:
Сначала наши подозрения косвенно подтвердил случившийся два дня назад период. Приближение перезагрузки чувствовали мы оба, а следы ее бесшумного пришествия мы обнаружили утром в виде отсутствия гаражей около клиники, в погребе одного из которых мною были взорваны три Урода, и появлению на их месте того самого детского сада, с живущим внутри Хмырем.
Не добил я его тогда. А зря. Стоило нам выйти на поверхность, оглядеться, отметив изменения в окружающем пространстве, а настырный телепат уже стучал нам по мозгам невидимой дубиной. Первым досталось мне, память у Хмыря, судя по всему, была хорошая, да и сам он — парень злой и обидчивый. Я не успел толком прикрыться и поплыл от боли, вспыхнувшей в голове. Зато Настя, видя, как
Вот такая теперь у меня подруга! Мочит гадов направо и налево. Архитектор, все-таки…
Рванули к ближайшей Шестерочке. Продуктов у нас почти не осталось, поэтому периода ждали, как колхозники дождя в засуху. А магазин оказался пустым. Совсем-совсем пустым. Не было в нем никого до нас, просто еды тупо не появилось. Побежали в другую Шестерку, которая на проспекте Сталелитейщиков. Тоже самое!
Все понятно. Засиделись вы, любовнички! Кончился ваш медовый месяц, пора столкнуться с суровым бытом. Ну а теперь еще и Настя учудила со своими… делами. Значит на самом деле — в путь!
Рюкзаки были собраны еще вчера. Остатки еды, вода, одежда, медикаменты, оставшиеся в наследство от доктора, запасное белье. Снаряжение тоже было готово и разложено в оружейке. Два бронешлема, два бронежилета, два боевых защитных комплекта, многослойные полевые камуфляжи, маски, очки, берцы — все новое, только шмотки в основном — зеленые. Для нашего Города цвет не очень подходящий. Тут у нас все больше серые тона в моде. Та что, выделяться будем, а нам бы, наоборот, тихой сапой… Но что есть, то есть. Осторожнее пойдем. Не снимать же с дохлых Уродов спецназовскую снарягу? Во-первых — противно, а во-вторых — там такие размеры, что даже я, парень не маленький, в них утону. Не говоря уж про Настю. Ей и эти-то зеленые одежды еле подобрали более-менее по комплекции.
Из оружия — мой дорогой и любимый АК74М, Насте — тоже, чтобы калибр одинаковый был. Два «Грача», ножи, мой топор, я теперь без него даже в туалет ходить не буду, гранаты и много, очень много патронов. Идти далеко, можно сказать, в бесконечность, так что переборщить тут сложно. Возьму столько, сколько смогу унести. Долго думали насчет биноклей и фонариков. Они, в принципе, нам теперь на хрен не нужны. Но Настя с чисто женской практичностью все-таки настояла на том, чтобы взять хотя бы по одной штуке, все равно, типа, нести мне, и, вообще, вдруг нам по дороге возьмут, да и отключат все загруженные обновления. Я согласился, хотя в последнее время начал считать, что все это новое мы загрузили в себя сами в процессе тесного контакта. Так что, никуда они теперь от нас не денутся — это точно, если только новые появятся…
Вобщем, торжественно и печально позавтракали в полной тишине. Настя даже нашла где-то и зажгла на столе две свечи, словно обозначив некий ритуал прощания с эти местом, где нам было так хорошо вдвоем. Сидели, вспоминали, беззвучно говорили о чем-то, стараясь как можно дальше оттянуть миг, когда дверь наверху откроется и будет сделан первый шаг в серую пугающую неизвестность. А давило оттуда, сверху, просто невыносимо. Теперь и я ощущал в полной мере дрожь всего пространства над нами.
Наконец, понимая, что утро не может тянуться вечно, встали, начали одеваться. Тщательно проверяли экипировку друг друга, подтягивали, завязывали, чтоб ничего не звенело и не мешало двигаться. Надели рюкзаки, разобрали оружие и по доброй русской традиции присели на дорожку. Стременную пить не стали. Нету ее стременной. Воду разве что… Молча смотрели друг на друга. Я было уж собрался командовать подъем, как Настя выдала:
— Слушай, а может через метро пойдем?
Шутит что ли?
— Я, конечно, догадывался, что ты дурь какую-то где-то ныкаешь и покуриваешь иногда… — начал я.
— Я серьезно, Егор. — прервала она меня. — Верхом нам пройти не дадут.
— А ты, вообще, слышала, что про метро рассказывают? — спросил я все еще не веря, что она на полном серьезе предлагает разбежаться и весело прыгнуть с крыши. — Какие там франкенштейны водятся? Я вот слышал. И никакого желания их еще и увидеть не имею.
— Да тут чего только не наслушаешься. Сам же знаешь. И, вообще, что это ты пугливый стал какой?
— Так за тебя боюсь, дурила картонная, не за себя! Нет, Насть, ты на самом деле надеешься низом попробовать?
— Ну да! Последняя у нас какая станция? Абалинская? От нее до реки — полкилометра. И до пивзавода вашего тоже, в принципе, не так далеко.
Я задумался. Надо сказать, метро в нашем Городе было самым беспонтовым и самым долгостроящимся метрополитеном в мире. Его возводили уже лет тридцать с лишним и за это время открыли всего десять станций. Причем линия была запроектирована еще в семидесятых с учетом будущего развития городских территорий в условиях Советского Союза. Союз распался, заводы встали, районы Города формировались совсем по другим принципам, а строили все по старой схеме. Вот и получилось, что метро ничего особо важного так и не соединило, вследствие чего востребовано толком не было. Я помню, как всегда охреневали приехавшие в командировку москвичи, заходя в час пик в полупустые вагоны.
Но это все было там. В Городе, которого нет. А сейчас, в Городе, который есть, метро было одним из самых страшных его мест. Это знало все местное человечество. Хотя… От человечества мы с Настей как-то совсем отдалились и уже вряд ли являемся его представителями. Так что, мы-то может и пройдем. Тем более, права она, выход из Абалинской совсем недалеко от берега и в каком-то километре от того самого спортивного лицея, где мы с Лешим ночевали чуть больше месяца назад. Точнее, от места, где он тогда стоял. Заманчиво, конечно. Я так понял, что Хозяевам под землей нас сложно найти. Мы же здесь вон сколько сидели, а они нас выкурили исключительно голодом, лишив магазины продуктов. Заманчиво. Но…
— Нет. — решительно сказал я. — Идем оговоренным маршрутом. А там, по ситуации видно будет.
— Хорошо. — вздохнула Настя. — Раз муж сказал, я молчу… Даже, если он гражданский…
— Пошли уже, хорош тут прибедняться… Жена.
Толстая и тяжелая дверь чуть слышно выдохнула, когда я повернул упругий штурвал, впуская в наш подвал мертвый воздух улицы. Я отворил ее наполовину, пошел первый. Шестнадцать ступеней наверх, площадка и еще шестнадцать. Вторая дверь. Простая, металлическая, с обычным засовом, сквозь щели сочится серый свет. Я подождал Настю, она поднялась, встала за спиной, обняла, ненадолго прижалась. Теплая, ласковая, родная…
— Открывай. — раздалось у меня в голове.
Я открыл. И Это обрушилось на нас.
Последний раз мы выходили на поверхность всего два дня назад, надеясь нарыть еды. Не считая последствий периода, все было как обычно. Тишина, пустота, неподвижность, зловещий, давящий эмоциональный фон, к которому давно привыкли и уже не обращали внимания.
А сейчас…
Город стал другим. Вокруг нас пока было тихо и пусто, но пространство дрожало от напряжения, энергия неслась невидимыми потоками вокруг с бешеной скоростью и мощь этой энергии увеличилась в разы. Словно начинающееся землетрясение, которое еще не слышат уши и не видят глаза, зато ощущает все твое естество на каком-то первобытном, животном уровне. Город трясло. Носилось по кварталам обезумевшее зверье, явления непонятной нам природы, типа Трассера, Гвоздей, Грибов и прочих застыли в нетерпеливом ожидании и мелко вибрировали, как тетива туго натянутого лука. Весь этот огромный сложный механизм, зачем-то созданный Хозяевами, и имитирующий наш Город, как будто переключили с первой передачи на турбо режим. Наши недавно приобретенные органы чувств поначалу просто отказали с непривычки, отправив нас в недолгий нокаут.