Алая кровь на белых крыльях
Шрифт:
У начальника Выборгского гарнизона волосы на голове стали потихонечку подниматься дыбом. Да, он выполнил в точности все приказы Маннергейма, и уберег свой город и свою родину от иностранного вторжения, но расчет Маннергейма был на то, что Антанта признав суверенитет Финляндии, будет действовать в соответствии с нормами международного права, то есть выведет корабли из террвод Финляндии, либо начнет договариваться о заходе в финские воды через дипломатов. Варианта, когда британцы вначале нарушат нейтралитет, а затем поднимут белые флаги инструкции барона Маннергейма не предусматривали. В Гельсингфорс полетела срочная телеграмма. А пока Великий Князь Герцогства Курляндского лихорадочно ее перечитывал и смотрел на лежащую, на столе вторую депешу об уничтожении Ревеля, мучительно пытаясь найти срочное решение, доблестные миноносцы курляндского флота осторожно двигались к спустившей флаги союзной эскадре.
Вступать в войну Курляндскому герцогству абсолютно не хотелось. Впрочем никто и не заставлял вступать в войну, ибо ее как таковую никто не объявлял. Однако не смотря на молчание послов Антанты, которые вдруг все резко сослались на нездоровье, уже был разрушен город Ревель, уже были убиты мирные жители, и уже, как следует из выборгской телеграммы были взятые в плен. А это означает, что речь идет не о войне, а о вооруженном инциденте. Ошиблись ребята. Воевали с Россией и ошиблись. То ли карты перепутали, то ли дороги спросить не у кого было, но высадились не там и стрелять начали не там. А кто их разберет в этих карликовых новых государствах? От одной до другой границы доплюнуть можно. Вот и доплюнули, точнее недоплюнули - целились в Россию, но не долетело. Что поделаешь! Вариантов два - либо становиться в позу Бельгии, и пытаться защитить свой суверенитет, либо сделать вид, что ничего не произошло, и расточать реверансы Лондону, Парижу, Нью-Йорку и Варшаве, в ожидании, что сии вершители судеб принесут извинения за возникшие неудобства. Национальная гордость вещь конечно хорошая, но тех же поляков, например, она много раз губила. Поэтому правильнее будет наступить на горло собственной песне и промолчать. Точнее сказать не просто промолчать, а помочь Антанте поскорее оказаться на территории России, по крайней мере тем, которые сейчас в Выборге. С теми же кто в Ревеле гораздо сложнее - вытолкнуть за пределы Курляндии сил не хватит. Придется обороняться, и искать срочное решение и Ревельской проблемы. Впрочем возможно оккупанты и сами скоро уйдут в сторону Пскова. Решено! Довольный, хотя и по прежнему мрачный Маннергейм быстро набросал текст телеграммы для начальника выборгского гарнизона.
Чтение данного документа повергло в ступор всех в Выборге. Герцогство Курляндское брало на себя добровольные обязательства по доставке англичан и поляков в город Петроград за свой счет, и на своих торговых судах и по железной дороге. В случае невозможности доставки в Петроград, правительство Курляндии гарантировало доставку данного ограниченного контингента в ближайший русский порт, или на ближайшую станцию. Для этой цели предписывалось временно взять в аренду все имеемые частные суда находящиеся в гавани Выборга. В целях обеспечения безопасности во время перевозки англо-польский контингент должны сопровождать войска выборгского гарнизона. Есть приказ. Теперь все ясно и понятно. Приказ должен был быть выполнен. И сразу же по городу Выборгу стало гулять выражение "Каккало, Пуккало, и Хрюккало". Яхты и катера устремились на Транзундский рейд, и стали вылавливать из воды англо-польских купальщиков, а также снимать экипажи и десант с кораблей и судов спустивших флаги. В городе по случаю знаменательного события открылись ломбарды и торговые лавки, откуда-то из пустоты появились паровозы с вереницами вагонов. Нужно отдать должное финской холодности и некоторой внешней заторможенности - все было организованно очень четко, можно даже сказать по-немецки четко. Комендантом вокзала был немец, поэтому он не мудрствуя лукаво применил тот же план и график, что и при эвакуации местного населения. Очень четко происходила погрузка в вагоны. "Каккало, Пуккало, и Хрюкало", пущенное в обиход напившимися в хлам офицерами саперных батальонов, которые с тупыми глупо-счастливыми и абсолютно идиотскими выражениями лиц наблюдали за всем происходящим стало многозначной фразой, означавшей и победу финского оружия, и команду для иностранцев загружаемых в вагоны, и многое другое.
В городе-герое Петрограде на Финляндском вокзале на перроне высоких гостей встречали ответственные лица: командир ударного батальона поручик Мария Леонтьевна Долгорукая, исполняющий обязанности начальника контрразведки Петроградского гарнизона Лаврентий Павлович Берия, а также другие ответственные лица. По началу Мария Леонтьевна выступила с особой приветственной речью в адрес собравшихся, после чего прибывших интуристов повели на экскурсию по городу. В последствии выяснилось, что большинство интуристов не захотели покидать славный город, и были похоронены на католическом кладбище на Куликовом поле на Выборгской стороне.
В скоре в славный город Выборг морским путем стали прибывать достаточно хмурые и нелюдимые люди из Риги, которые стали производить оценку состояния бесхозных английских кораблей. Впрочем, для скупщиков металлического лома их было через чур многовато, странная загадка будоражившая умы жителей города рассеялась после того как они увидели нелюдимых пришельцев в форме офицеров военно-морского флота Курляндии. На ремонт всех кораблей у Курляндии не было средств, но кое что англичане сдали им во вполне исправном состоянии. И механики и судоремонтники города заработали в три смены. Между тем в местном городском совете разгорелась нешуточная политическая борьба. Кто-то требовал переименовать центральную площадь в площадь "Каккало, Пуккало, и Хрюккало", кто-то кричал, что переименования площади недостаточно, и необходимо переименовать острова расположенные в месте где происходила историческая битва. На фоне ожесточенных споров, никто из горожан и командования гарнизона не обратил внимания на факт того, что офицеры саперных батальонов ушли в жуткий и непрекращающийся запой - полковник Лууценкко обнаружил на транспортах запасы взрывчатки и артиллерийские орудия, и теперь с упоением вычерчивал новые схемы укреплений.
Глава 49 Осень 1919 года.Чужие здесь не ходят.
Неписанные законы антипартизанской борьбы гласят: чем больше партизанский отряд, тем легче с ним бороться. Казалось бы, что это противоречит логике и здравому смыслу. Ан нет! Чем больше партизанский оряд, тем труднее ему укрыться, тем труднее ему раствориться среди местного населения. Впрочем последний тезис здесь вообще не стрелял - действовал Кузьменчук на территории Польши, а укрываться среди враждебно настроенных поляков было нелепо, да и невозможно. А поэтому их все-таки выявили и сели на хвост. Окружить не смогли, но и оторваться отряду тоже было уже невозможно. И его отряд медленно отходил вглубь леса, преследуемый двумя "санационными" ротами и отрядом польской самообороны. Их прижимали к болоту. Прижимали очень грамотно - охватив в полукольцо и не давая вырваться. Дороги через незнакомое болото, по которой можно было бы оторваться от поляков никто не знал, ибо это была незнакомая им местность. Попытки добровольцев разыскать путь отступления успеха не принесли - болото было непроходимо. Но и поляков возникли определенные проблемы - прижав отряд партизан к непроходимому болоту и по сути замкнув кольцо окружения, они оказались в позиционном тупике, поскольку плотность огня партизан не давала им продвигаться вперед. Было решено отправить за помощью, но на то чтобы рассыльный достиг ближайшего узла связи требовалось время - несколько часов, плюс требовалось время на принятие решения и переброску подкреплений. В итоге набегало не меньше суток.
Но набегает не только время, но и обстоятельства. Вялая перестрелка затаившихся протиников, внезапно стала сильнее, точнее сказать ее центр сместился от отряда Кузьменчука в тыл к полякам. Похоже, что у них появился новый противник. И противник был очень хорошо вооружен, судя по доносившимся до русского отряда звукам. Бой разгорался нешуточный, и его эпицентр стал приближаться к русскому отряду. Враг моего врага - мой друг. И Федор решил ударить навстречу неизвестному союзнику. Удар не получился, ибо он слишком долго принимал решение, и сейчас было заметно, что перед партизанскими позициями завязалась ожесточенная схватка. Дрались люди в Серго цвета заношенной военной форме, и люди в новенькой форме зеленого цвета. Его люди сразу поняли, что наши это те которые серые и грязные, поэтому не раздумывая присоединились к общей свалке. Обрадовало или нет одетых серое, появление помощи, было неясно, что до поляков, то для них это был нож в спину - вступление в схватку второго противника они не ожидали. А звуки боя - разрывы гранат стрекот "бергманов" пулеметные очереди смещались от центра к краям болота. Давать команду своим людям Федору не пришлось - они и так все поняли и вступили в схватку. Через двадцать минут все было закончено. То, что их спасителями оказались немцы Федор уже понял по обрывкам фраз во время боя. Люди, знающие ненецкий язык в его отряде были, поэтому трудностей в предстоящих переговорах не должно было возникнуть.
Численность немецкого отряда оказалась в два раза меньше русского, но в отличие от отряда Кузьменчука немецкий отряд состоял из ветеранов войны - и в основной массе из офицеров и унтер-офицеров. Поэтому его боеспособность была на порядок выше, чем у отряда Федора, который почти на половину состоял из женщин, бывших рабынь в польских поместьях. Немецкий отряд состоял из тех, кого взяли во время очередной облавы в новых польских воеводствах. Почему их не расстреляли сразу а решили использовать для работ совершенно непонятно. Однако с территории бывшей Германии отряд перевезли в раон Данцига, и собирались везти дальше на Восток, когда взрыв в Данцигском порту внес негласную кооректуру в их судьбу. Ехать неизвестно куда ветераны не хотели, да и прекрасно понимали, что не для вручения Железных Крестов их везут в Россию, а вероятней для вручения Деревянных Крестов. И они угадали. Хотя и не знали подробностей.
Руководство Антанты обеспокоенное неудачами поляков и усилению активности мятежников, решило провести иделогическую пропагандисткую операцию. В отличие от зарвашегося Юзефа Пилсудского Англии и Франции понимали, что причиной роста численности мятежников, являются черезмерные зверства творимые поляками на оккупированных территориях. Смысл акции заключался в том, чтобы свалить часть вины за "санационную" деятельность в России на Германию. Дескать это не благородная шляхта вырезает русских людей, а подлые германцы, возвращающиеся из русского плена. Планировалось вырезать подчистую населения одного из небольших городков в России, а затем "освободить" его "санационными" частями, в ходе "боя с неизвестным противником". Неизвестным противником должны были стать офицеры и солдаты германской армии, точнее сказать их трупы. Именно для этой цели их и везли. Впрочем после гибели Гданьска стало не до них - игра пошла по более высоким ставкам - на кон была поставлена способность Антанты уничтожить мятежников и вернуть оккупированные земли. До Германии было далеко и они решили двигаться в сторону Курляндии.
Возник вопрос как двигаться дальше - вместе с русскими или отдельно, и если вместе, то кто будет командовать - у немцев больше опыта, но русских больше, и их число может возрасти, за счет рабов освобожденных в других поместьях. После определенных колебаний командир германского отряда принял решение присоединиться, предложив Федору взять на себя планирование боевых операций. Федор, после определенных колебаний согласился. То, что знания германских офицеров в определенной мере подрывали его авторитет как командира было плохо, но немцы умели грамотно воевать в отличие от его людей, а это двавло больше шансов дойти до России, или по крайней мере до Курляндии, где по слухам тоже есть русские люди. И объединенный отряд продолжил свой путь.