Алая заря
Шрифт:
— Не сбежишь, — сердито сказал Тимур Андреевич.
— Сбегу отсюда куда-нибудь далеко-далеко. И буду жить в лесу. Мне нельзя жить в обществе.
— Так ты сделаешь ровно то, чего боишься. Станешь настоящим монстром. Тебе надо жить в обществе. Тебе нужны люди. Тебе нужно заниматься делом.
Соня заскрипела зубами.
Заниматься делом и на досуге убивать своих жертв. Как бы не так!
— Я не хочу никому причинять вред! — процедила она.
— Так не причиняй, — сказал Тимур Андреевич. — Учись с этим жить. Вампиры приспосабливаются к обществу, а не исключают
— Я уже причинила вред. Поздно.
— И еще причинишь! Чем раньше ты примешь ответственность за свою новую жизнь и поступки, которые совершаешь, желая того или не желая, тем легче тебе будет дальше.
Соня подняла голову.
— Вы пытаетесь меня утешить?! Это не помогает!
— Образумить!
Соня неуклюже соскользнула с дивана на пол и пошатнулась, вставая на ноги.
— Я пойду.
— Куда? — встрепенулся Тимур Андреевич.
— Куда-нибудь.
Уход в лес действительно казался заманчивой идеей. Соню бы даже холод не испугал — от содеянного все внутренности и так будто промерзли до костей. Что ей от мороза сделается?
— Не дури, — проговорил Тимур Андреевич. — Иди домой!
— Вы шутите? Домой?! Там баба Валя!
— Домой. Ты сыта и теперь уж точно вреда никому не причинишь.
Соня пораженно распахнула глаза.
— После всего, что вы сказали!.. Неужели вы не понимаете?..
— Я все прекрасно понимаю, — отрезал Тимур Андреевич. — Именно поэтому прошу идти домой, а не на работу, где пустой стул вместо твоей ученицы вызовет у тебя истерику. А дома твоя бабка, которая волнуется и, скорее всего, все провода оборвала уже в поисках тебя.
Соня сглотнула.
Баба Валя, наверное, уже в город позвонила. Степе. Матери. Деду. А что если они мчатся сюда? Или уже здесь? Ищут ее? А если тело Кристины уже нашли? И девушку убили, и Соня пропала. А если на это совпадение обратят внимание, когда она вздумает вернуться?
Тимур Андреевич, словно услышав ее сумбурный поток мыслей, тяжело вздохнул.
— Мне не жалко места, Софья — можешь оставаться тут сколько хочешь. Но лучше не стоит.
— Выгоняете меня?
— До чего слух у тебя избирательный!
Тимур Андреевич больше ничего не стал говорить, а Соня препираться устала.
Она рухнула обратно на неудобный диван, подтащила к себе подушку и, на мгновение прикрыв глаза, уснула мертвым сном, в котором ее измотанный разум сильно нуждался, но которого она совершенно не заслуживала.
Глава восемнадцатая, в которой разбираться с последствиями поспешно принятых решений очень тяжело
За двести с лишним лет Тимур Андреевич готовить не научился, поэтому Соня без аппетита ковырялась в тарелке с пресной серой гречкой и, подперев рукой щеку, мрачно смотрела на его забинтованную руку и думала, что лучше бы он снова тайком налил ей свой особый чай.
Кровь согревала изнутри.
Вновь и вновь обращаясь к дурным воспоминаниям, Соня наконец совершила это удивительное открытие, которое нисколько не обрадовало ее, но и не огорчило. В кощунственной жажде пить человеческую кровь
Соня предположила, что секрет бессмертия вампиров крылся в том, что вместе с кровью они забирали у людей часть их жизненных сил. Интересно, есть ли среди вампиров ученые? Изучают ли они сами себя?.. Если бы Соня была ученой, она бы непременно это сделала.
В квартире Тимура Андреевича было темно и тихо. В знак поддержки Сониного траура он додумался проявить сочувствие и не стал включать пластинки Магомаева. Соня была благодарна ему и за это, и за неуклюжую заботу, и за приют. Прочь он ее не гнал, да и она уходить пока не торопилась. Не придумала еще — куда.
Она пропустила работу и чувствовала странное мнимое спокойствие, сквозь завесу которого слабо, но настойчиво прорывался страх неизвестности.
Чем больше Соня думала о возвращении домой и к нормальной жизни, тем отчетливее понимала, что с каждой минутой шансы объясниться так, чтобы не навести на себя подозрения, перед теми, кто за нее волнуется, становятся все меньше и меньше. А как только к расследованию убийства школьницы подключится милиция, от ответственности ей не отмахнуться — врала Соня плохо.
Когда короткий осенний день стал подходить к концу и за окном начало темнеть, она все-таки не выдержала и, не прощаясь, молча покинула дом Тимура Андреевича. Спрашивать, куда она и как собирается поступать дальше, он не стал. Видимо, он сказал ей все, что хотел, и предоставил возможность делать свой выбор, каким бы неправильным, по его мнению, он ни был. Хоть дом, хоть лес, хоть другая страна. Дураки учатся на своих ошибках, думал он. И Соню дурочкой называл вполне искренне.
Может, и дурочка…
Заглянув в воспаленные сердитые глаза бабы Вали, которая неизвестно сколько ждала ее прямо у подъезда, Соня виновато склонила голову, будто ожидала подзатыльника. Она слышала, что рука у бабки была тяжелой и своих собственных детей она не щадила.
— Я не позвонила деду, но я это сделаю, — сказала баба Валя. — Я слишком старая для таких переживаний.
— Хорошо, — согласилась Соня.
— Где ты была?
— У любовника.
Она бросила это с такой легкостью, что, если бы не камень на сердце, потяжелевший от подобной лжи еще больше, она бы даже позволила себе усмехнуться. Тимур Андреевич все-таки скверно на нее влиял и наверняка был бы этому даже рад.
У бабы Вали задрожали губы.
— Неблагодарная, — прошептала она и развернулась, скрываясь в подъезде.
Она могла бы сказать больше, но, наверное, не хотела устраивать скандал прямо на улице.
Вновь заглядывая ей в глаза дома и склоняясь над ее запястьем, Соня убеждала себя в том, что у нее нет выбора, и клялась, что это будет в первый и последний раз.
Кровь действительно согревала.
Соня скривилась от отталкивающего и притягательного одновременно запаха и с трудом заставила себя проглотить тот небольшой глоток, который сделала, вонзив зубы в тонкую, как пергамент, кожу.