Алая зима

Мари Аннетт

– Я могу научиться делать такой маругата? – спросила она.

– Знаешь, как делать танец Пяти цветков в Небесном саду для весенних фестивалей?

– Конечно.

– Тогда один ты уже знаешь, - сказал он с улыбкой.

– Танец… это маругата?

– Не сам танец, а круг, который ты рисуешь, пока танцуешь. Это простой маругата, для него не нужно даже особых слов. Если ёкай войдет в него, его парализует, он не будет двигаться, пока он в круге. Больше ничего ему не будет, но это сильнее, чем офуда.

Она прищурилась, вспоминая танец. Популярный

и манящий сольный танец исполняли каждый год мико, и Эми хорошо его знала. Мико не только танцевали, но и рисовали при этом на большом листе белой бумаги углем. Рисовать идеальный круг, грациозно танцуя, было сложно даже опытным мико.

– Круг рисуют на полу, обычно, на бумаге, - объяснял Катсуо. – Можно и не танцевать, но рисовать круг нужно в таком же направлении, как при танце, иначе он не сработает. Часть силы маругата в ритуале его создания.

Она кивнула. Многие танцы мико содержали в себе силу, которую притягивали из земли точные ритуальные движения.

– Но я не смогу нарисовать его быстро, - сказала она с сомнением.

– Да, это не практично для мгновенной защиты, - признал он. – Но тебе не нужно защищать себя, если ты останешься на землях храма. Мы с Минору тебя защитим.

Минору редко пересекался с ней, будто намеренно избегал, и она не винила его за это. Она знала, что ёкаи не могут войти на земли храма, она выходить не собиралась. Ему и не нужно было приходить.

Но Широ мог войти, тории не задерживали его. Теоретически это означало, что он не задумывал зла ни для кого в храме, но он мог всегда передумать насчет этого, оказавшись внутри.

– И все же мне хотелось бы иметь при себе готовую защиту. А если на меня нападут, а вас рядом не будет? – она постучала пальцем по обложке книги. – Тут говорится об оружии, напитанном ки, и атаках, подобных тому, как ты связал они мечом, но я не знаю, как использовать такое оружие. Маругата рисовать очень долго, значит, нужен офуда с большим радиусом действия… или что-то еще.

Он нахмурился.

– Умеешь пользоваться луком?

– Церемониальным. Я стреляла в деревянные блоки.

Он закатил глаза.

– Эми, разницы в стрельбе в кусок дерева или в ёкая почти нет. Просто один двигается, а другой – нет.

Она моргнула.

– Но лук церемониальный.

– Это оружие. И ты хороша в этом. Ты легко можешь выстрелить лучше Нанако.

Она никогда не думала о церемониальном луке и стрелах для фестивалей, как об оружии. Оружие было опасным, как меч Катсуо, а не изящным и покрытым цветными лентами и бумагой. Она тренировалась сильнее мико, ведь, как камигакари, всегда ощущала давление, ей нужно было превосходить мико во всем, но она никогда не считала этот навык атакой.

– Думаю, выстрелить я могу, но обычные стрелы не вредят они, и я вряд ли попаду по движущейся цели.

– Они намного больше твоих привычных мишеней. А, чтобы ранить они, нужно просто обернуть твои стрелы очищающими офуда. Есть техники сложнее, но и офуда на

стреле хватит.

Она рассеянно смотрела на названия книг. Очищение было близко к камигакари, играло важную роль в жизни каждого каннуши, мико и сохэя.

Ки – энергия души – была сильнее всего, когда зарождалась в чистой душе. Чистота не обязательно была связана с моральными качествами, хотя они играли роль. Чистота появлялась из равновесия между разумом и душой. Злость, ненависть, похоть, жадность, эгоизм портили ки. Хотя нечистая ни порой была сильнее, чистая ки была сильной постоянной.

Для каннуши и мико самой важной целью было достижение макото но кокоро, что, грубо говоря, означало «чистота сердца». Они хотели, чтобы их ки была в идеальном равновесии, как у ками с чистым духом. Верили, что каннуши или мико, достигшие макото но кокоро, могли жить в гармонии с их ками, даже делиться прикосновением силы ками, становясь сильнее при этом.

Эми провела десять лет, оттачивая чистоту разума, тела и души, чтобы быть в состоянии макото но кокоро в день солнцестояния. Теоретически, Аматэрасу постепенно напитывала Эми своей ки, позволяя ей привыкнуть к силе ками. Когда Аматэрасу спустится к ней, Эми уже будет в идеальной гармонии со своей ки, будет готова нести в себе силу ками.

Она посмотрела на Катсуо.

– Ты говорил о более сложных техниках?

– Оружие можно наделить ки без офуда, но это сложнее и требует практики.

– Это лучше?

– Это быстрее?

Она замешкалась, пожевала щеку изнутри. Звучало неплохо.

– Можешь мне показать?

– Думаю, мог бы… - он скривился. – Я могу показать, но на практику уйдут годы, и ты не можешь быть уверена в технике, пока не используешь против ёкая.

– Я хочу знать, как, - сказала она и встала на ноги. – Книги в этом не помогут.

Он вышел за ней из кладовой и проследовал в кабинет, где она забрала церемониальный лук и дюжину стрел. Он провел ее к заснеженным деревьям за кладовой, через несколько минут пути они попали на полянку, что была почти идеально круглой.

– Мило, - отметила она, когда они добрались до центра.

– Ага, я нашел ее на прошлой неделе, когда…

Она зацепилась ногой обо что-то под снегом и споткнулась. Он быстро поймал ее под руку, чтобы она не упала, и в тревоге отдернул руку.

– Не надо так переживать, - сказала она, он не успел извиниться.

– Прости, - робко сказал он. – Мне стоило тебя предупредить. Под снегом старый круг из камней.

– Круг?

– Ага, для рисования маругата. Края из камней делают его сильнее. Старый каннуши, наверное, использовал его для церемоний очищения и прочего, - он сверкнул улыбкой. – Если хочешь практиковаться, я могу очистить полянку.

– Пока начнем с лука, - сухо сказала она, выбрала стрелу и натянула тетиву. Она выжидающе посмотрела на него.

Он кашлянул.

– Сперва, чтобы направить ки, нужно успокоиться и сосредоточиться.