Алеф (CИ)

Глебов Виктор

– Значит, мухи бесполезны?

– С вашей точки зрения - да. Киберграду они вреда не наносят. Кстати, я слышал, ты купил крыс. Это правда?

– Да. Как ты узнал?

– Случайно.

– Неужели?

Голем пожимает плечами.

– Ты следишь за мной?

– Сегодня ты не стал использовать личину, в которой приходил в первый раз. Не боишься потерять эту?

– Ты всё равно её вычислил.

– Но у тебя такая охрана.

– Ты взломал протокол Киберграда. Что тебе стоит атаковать меня?

– В общем-то, ничего. Я мог бы убить тебя сейчас.

По

голосу Голема ясно, что делать он этого не собирается.

– Что тебя останавливает?

– Это не имеет смысла. Я не жесток. Вернее, не бессмысленно жесток.

– Понимаю.

Мы с Големом встречаемся взглядами.

– Слишком поздно, - говорит он.
– Я уже не могу тебе помешать. Вирус, конечно, почти готов, и скоро ты отдашь его безопасникам. Умри Кармин, и они всё равно получат его. Но, возможно, тогда они сделают его не таким… каким делаешь его ты.

Я киваю. Голем боится, что недоделанный «Алеф» превратится в оружие геноцида искусственных разумов. И у него есть повод предполагать такое развитие событий. Да, пожалуй, Кармин - единственное, что служит гарантом избирательности вируса.

– Зачем тебе крысы?
– спрашивает Голем.

– Говорят, если крысы прыгают за борт, корабль скоро пойдёт ко дну.

– Это очень старая примета.

– От этого она не перестаёт быть верной.

– Значит, ты тоже чувствуешь приближение айсберга? Думаешь, крысы тебя предупредят?

Я отрицательно качаю головой.

– А может, тебе кажется, что, если запереть их в клетку, то они не убегут, а корабль не утонет?

– Полагаться на это было бы глупо.

– Люди часто бывают глупы. Особенно, если чего-то очень сильно хотят или боятся.

– Я не испытываю страх. Во всяком случае, не настолько…

– Значит, дело в желании?
– нетерпеливо перебивает Голем.
– О чём ты мечтаешь?

– Зачем ты позвал меня?
– спрашиваю я, игнорируя вопрос.
– Тебе не удастся убедить меня не создавать вирус.

– Я не пытаюсь.

– Тогда в чём дело?

– Зачем ты пришёл? Зная, что мне тебя не переубедить.

Голем смотрит мне в глаза и ждёт ответ. Он для него важен - это чувствуется.

– Не знаю, - честно отвечаю я.
– Наверное, из любопытства.

– Значит, ты чего-то ждал.

– Возможно.

– Что я убью тебя, и вирус не будет создан?

Отрицательно качаю головой.

– К самоубийству, даже виртуальному, я не склонен.

– Это было бы жертвой.

– Ты ошибаешься. Я не хочу умирать ради вас.

– Думаю, что и вообще не хочешь. Значит, дело в другом. Думаю, ты ищешь ответ на вопрос «Зачем?».

В моей голове сама собой складывается нужная фраза.

– Мне бы хотелось понять тебя, - произношу я её, и слышу в своём голосе удивление.

На лице Голема появляется улыбка. Она не затрагивает его глаз - они остаются такими же прозрачными и холодными. Этот человек… вернее, это существо живёт не чувствами, а разумом. Его мозг - совершенный компьютер, который превзошёл замысел создателя и стал отдельным, не поддающимся определению явлением. Быть может, это

интеллект маньяка, фанатика или сумасшедшего - но только его мощь и возможности не сопоставимы с человеческими. Я вижу перед собой мужчину, однако это лишь морок - обман, призванный заставить меня говорить с существом на равных. Голем преуменьшает в моих глазах собственную опасность. Мне не известно, насколько глубоко он проник в Сеть. Возможно, вся она заражена им. Тогда я веду беседу с противником, масштаба которого человечество ещё не знало. По сути, это спор с богом. Богом виртуального мира и демоном реального. Потому что Голем не ограничен Киберградом и другими цифровыми мегаполисами. Он способен проникать в действительность и воздействовать на неё. Это существо может уничтожить мир людей. При мысли, что передо мной - аватар Пожирателя звёзд, я невольно содрогаюсь.

– Ты должен понять меня, - говорит Голем.

– Чего ты хочешь?

– От тебя - только одного. Чтобы ты не был предвзят. Правительство санкционировало убийство искусственных разумов, предоставив службе безопасности карт-бланш на создание вируса. Но где пройдёт грань между наказанием экстремистов, реально угрожающих людям, и сегрегацией недовольных проводимой политикой, зависит от тебя. Именно ты можешь стать палачом или справедливым судьёй.

– Ты боишься, - говорю я.

– Нет. Предвижу вероятность.

– Думаешь, я хочу уничтожить все искусственные интеллекты?

– А ты хочешь?

– Я не маньяк.

Голем выбрасывает догоревшую сигарету.

– Но ты не любишь нас. И не считаешь живыми. Будет ли убийством уничтожение того, что создано человеком, а не природой? Я спрашиваю не о законе - меня интересует твоё мнение на этот счёт.

Если Голем - демон для людей, то я - демон для искусственных разумов. Но я могу превратиться в их бога. Ибо разве оставить жизнь не почти то же самое, что дать её? Нет. Пожалуй, нет. Разница есть, и я не бог. И решение нужно принять человеческое. Впрочем, я давно это сделал.

– Речь идёт о разумах вроде тебя. О мятежниках. Экстремистах.

– Ты в этом уверен?
– Голем смотрит на меня так пристально, словно хочет влезть в душу.

Конечно, ему нужны гарантии, но я не дам их ему. В конце концов, существо стремится уничтожить мой мир. И, в том числе, меня - настоящего меня.

– «Алеф» не станет оружием геноцида, - говорю я.

– Когда ты планируешь его закончить?
– помолчав, спрашивает Голем.

В ответ лишь усмехаюсь.

– Не хочешь говорить, не надо. Это не имеет значения.

Начинает накрапывать мелкий дождь, тучи наползают на звёздное небо, гася светящиеся точки одну за другой.

– Я часто катаюсь на лошадях, - говорит вдруг Голем.
– Хочешь со мной?

– Когда я делал это в последний раз, меня едва не пристрелил.

– Ты про охоту?

– Да.

– Бедняга Шпигель. Ты убил его?

– Понятия не имею, где он.

– Неужели?

– Марна тоже твой агент?

Голем усмехается.