Александр II в любви и cупружестве. Любовные приключения императора
Шрифт:
Монах Авель.
Неизвестный художник
Овал этот, взойдя на восток, шел тихо, величественно подвигаясь и склоняясь к западу. Смотря на величественную красоту движения овала, я размышлял и говорил себе: какая славная и великая Православная вера наша, Царь Православный! Вот и имя его так славно и величественно на Небесах…
Проводив глазами звездный овал, пока он скрылся на западе за горизонтом, я опять взглянул на восток и вижу – выходит оттуда второй звездный овал, столь же величественный и во всем подобный первому, а в середине его изображено было уже другое имя большими буквами – НИКОЛАЙ. И внутренний голос вещал мне, что после Александра I будет преемником его Престола Николай. И было то мне в удивление, ибо наследником Престола был не Николай, а Константин Павлович…»
Воцарившийся после гибели Павла I император поручил воспитание младших своих братьев и сестры вдовствующей императрице Марии Федоровне. Николай Шильдер писал, что «с 1802 года Николая Павловича начали занимать учением; вместе с тем старались, чтобы он реже видел своих гувернанток и нянюшку, во избежание быстрого перелома в установившемся образе жизни». С 1803 года он уже находился под надзором одних мужчин. Мыслитель русского зарубежья Михаил Валерианович Зызыкин отметил: «Детский период жизни Николая Павловича (1802–1809 гг.) любопытен в том отношении, что в течение этого времени проявились задатки черт характера и наклонностей, составлявших впоследствии отличительные черты императора Николая. Настойчивость, стремление повелевать, сердечная доброта, страсть ко всему военному, особенная любовь к строительному инженерному искусству, дух товарищества, выразившийся в позднейшее время, уже по воцарении, в непоколебимой верности союзам, несмотря на вероломство союзников, – все это сказывалось уже в раннем детстве и, конечно, подчас в самых ничтожных мелочах. Дух товарищества развивался в Николае Павловиче под влиянием совместного воспитания с его младшим братом Михаилом Павловичем. Оба брата нежно любили друг друга. Если находившиеся при них воспитатели выказывали свое недовольство одним из них, то другой сожалел того и играл без всякого удовольствия. Если один был болен, то другой никуда не хотел идти, хотя бы даже и к Императрице Марии Федоровне, где им всегда бывало очень весело.
Однажды, во время своего пребывания у Императрицы, младший провинился в чем-то перед матерью, и когда они вернулись на свою половину, Великий Князь Николай рассказывал дежурному воспитателю, что у него все время были слезы на глазах от страха за брата, который мог рассердить Императрицу своим упрямством, но что, слава Богу, она ему простила. Удивительно, что вопреки стараниям, которые прилагались по воле Императрицы, чтобы предохранить Великого Князя от увлечения военной службой, страсть ко всему военному проявлялась и развивалась в нем, тем не менее, с неодолимой силой; она особенно сказывалась в характере его игр. …Обыкновенно весьма серьезный, необщительный и задумчивый и очень застенчивый мальчик Николай Павлович точно перерождался во время игр… Игры Великих Князей редко бывали миролюбивыми, почти каждый день они оканчивались ссорой или дракой, несмотря на то, что Николай очень любил своих товарищей по играм, а младшего брата любил страстно. Характерной чертой его детства является постоянное стремление принимать на себя первую роль, представлять императора, начальствовать и командовать… С шестилетнего возраста начались занятия танцами, причем оба Великих Князя чувствовали необычайное отвращение к ним; но потом сильно пристрастились к ним, так что через год танцевали балет, сочиненный Великой Княжной Анной Павловной».
Были, правда, и различия в поведении братьев. К примеру, Николай любил строить, а Михаил – разрушать. И биограф отмечал, что Николай, «заботясь о сохранении своих построек, боялся присутствия младшего».
Строительство всегда как-то сочеталось с военной стороной дела. К примеру, выстраивая из стульев дачу для няни и гувернантки, сооружая что-то из песка, Николай всегда укреплял свои сооружения стенами и пушками. Игрушки были в основном военные. Множество оловянных солдатиков, пушек, ружей, алебард, предметов военной формы одежды. Первый из проснувшихся бежал обычно будить брата, одевшись в военную форму, и сдавал рапорт. Нельзя не заметить, забегая вперед, что Николай Павлович всегда оставался до мозга костей военным человеком. Один из современников вспоминал, что во время маневров 1836 года государь был неутомим и целый день находился на коне под дождем, а вечером у бивачного огня, в беседе с молодыми людьми своей свиты или в рядах войск, окружавших его маленькую палатку. А после столь многотрудного дня большую часть ночи проводил за государственными делами, «которых течение никак не замедлялось от этого занятия Государя со своими войсками, составлявшего, по собственному его сознанию, единственное и истинное для него наслаждение».
Автор известных книг по истории Наполеоновских войн генерал-лейтенант Александр Иванович Михайловский-Данилевский так рассказывал о детских летах Николая: «Необыкновенные знания Великого Князя по фрунтовой части нас изумили. Иногда, стоя на поле, он брал в руки ружье и делал ружейные приемы так хорошо, что вряд ли лучший ефрейтор мог с ним сравниться, и показывал также барабанщикам, как им надлежало бить. При всем том Его Высочество говорил, что он в сравнении с Великим Князем Михаилом Павловичем ничего не знает; каков же должен быть сей? – спрашивали мы друг друга».
Император Николай I на коне.
Художник В.Ф. Тимм
Не исключено, что, если бы Павлу Петровичу удалось разгромить заговор 11 марта 1801 года, он бы объявил наследником престола именно великого князя Николая. Но, увы, его «барашки» Николай и Михаил были слишком малы, Константин Павлович оставался в неведении, и «слабый и лукавый» наследник престола с помощью самых омерзительных представителей великосветской черни вырвал трон из рук отца.
В печальной памяти 1801 года великому князю исполнилось 5 лет. Он еще вряд ли мог понимать, какая беда нависла над Россией, лишенной слугами темных сил такого замечательного, справедливо названного народным и антидворянским государя Павла Петровича. Сколько бессмысленных войн, сопряженных с гибелью людей, столь драгоценных, ожидало державу в ближайшие годы. Причем войны эти были за чуждые России и русскому народу интересы.
Николай был еще слишком мал, но его уже стали учить наукам, ибо великие князья играли в России весьма важные роли, даже если не становились императорами. Начались занятия с изучения русской азбуки и французского языка, а с 8 лет прибавились занятия и немецким языком. Постепенно подключались все новые и новые предметы, причем с особенным удовольствием Николай занимался рисованием, пристрастился и к математике, об остальных же предметах говорил: «На лекциях наших преподавателей мы или дремали, или рисовали их же карикатуры, а потом к экзаменам выучивали кое-что, в долбежку, без плода и без пользы для будущего».
Воспитатель граф Ламздорф, приставленный к Николаю еще Павлом Петровичем, был очень суров и не скупился даже на палочные наказания. Возможно, именно это обстоятельство повлияло на большие строгости в школах, введенные Николаем Павловичем уже в бытность императором.
Вдовствующая императрица Мария Федоровна долго противилась военным наукам, боясь, что они разовьют в сыне грубость. Ей казалось, что грубые манеры неизбежно воцарятся в его сердце вместе с военными занятиями. Но судьба Николая не зависела ни от ее желаний, ни даже от желаний царствующего императора, которого Бог не вознаградил сыном. Судьба того, кого мы знаем под именем Александра I, была чрезвычайно сложна и трагична.
Бездетность императора заставляла задуматься над тем, кому придется наследовать российский престол. «С течением времени, – говорит биограф, – императрице Марии Федоровне приходилось убеждаться в невозможности отстранять Великого Князя от занятий военными науками. Этому способствовали обстоятельства того времени, а именно непрерывные войны Наполеона в Европе. Словом, признано было необходимым пригласить специальных профессоров для преподавания военных наук в возможно большей полноте. С 1809 года Великий Князь вступил в отроческий возраст, прежние игры были прекращены, прежний курс, названный бароном Корфом гимназическим, был заменен чем-то вроде университетского. По первоначальному плану Императрицы занятия Великого Князя должны были продолжаться до 17-летнего возраста, то есть до 1813 года, ибо Мария Федоровна желала продержать Великого Князя за книгами возможно дольше, чтобы заглушить в нем задатки, которые не могли ей нравиться в нем».
Но ведь сама международная обстановка заставляла размышлять над тем, что происходило на полях бесчисленных сражений. Россия в начале XIX века воевала почти непрерывно. В 1805 году началась Русско-австро-французская война, знаменитая Аустерлицким сражением. В 1806–1807 годах снова произошло столкновение с наполеоновской Францией. Теперь уже Русско-прусско-французская война, знаменитая сражениями при Прейсиш-Эйлау и Фридландом. В 1808–1809 годах гремела Русско-шведская война, в которой Россия в союзе с Данией выступала против Швеции и Англии. Профессор Зызыкин указал: «Беспрерывные войны, завершившиеся, наконец, 1812 годом, были сильнее всяких рассуждений и умозрительных заключений и способствовали страсти Николая Павловича ко всему военному; ему исполнилось 16 лет – он рвался на войну и встретил отказ со стороны Императрицы Матери. Когда он пожаловался Императрице Марии Федоровне на свое бездействие, в то время когда Отечество в опасности, он получил ответ: “Вас берегут для других случайностей!”