Александр II в любви и cупружестве. Любовные приключения императора
Шрифт:
Снова уточню… Согласно официальной биографии! Дата рождения Симеона Афанасьевича Великого, который, волею судьбы, оказался в роли императора Александра I, неизвестна. Он был чуть старше своего единокровного брата Александра. И стало быть, автору приведенной великой княжной слов было под пятьдесят.
Здесь налицо переоценка ценностей, сделанная императором, но коснемся его пожелания молодой чете. Удалось ли родителям цесаревича Александра императору Николаю Павловичу и императрице Александре Федоровне сберечь «священный огонь» супружества?
Но прежде, конечно, необходимо сказать несколько слов о самих родителях цесаревича.
Отец – император Николай Великий
«Николай Великий». Да, именно так предлагали назвать императора Николая I многие подлинные летописцы старины,
Он родился богатырем.
25 июня 1796 года Екатерина Великая в письме к одному из своих адресатов с нескрываемым восторгом сообщила:
«Сегодня в три часа утра мамаша (великая княгиня Мария Федоровна. – Н.Ш.) родила большущего мальчика, которого назвали Николаем. Голос у него бас, и кричит он удивительно; длиною он – аршин без двух вершков, а руки немного меньше моих. В жизнь мою в первый раз вижу такого витязя. Если он будет продолжать, как начал, то братья окажутся карликами перед этим колоссом».
И действительно, маленький великий князь Николай начал удивлять и родителей, и державную свою бабушку, и нянек уже с первых дней своей жизни. Рос он, как утверждают современники, не по дням, а по часам, словно покровительствовал ему сам Николай Чудотворец. В письме, направленном тому же адресату менее чем через две недели спустя после первого, государыня писала, дивясь и радуясь:
«Витязь Николай уже три дня кушает кашку, потому что беспрестанно хочет есть. Я полагаю, что никогда осьмидневный ребенок не пользовался таким угощением; это неслыханное дело. У нянек просто руки опускаются от удивления; если так будет продолжаться, придется по прошествии шести недель отнять его от груди. Он смотрит на всех во все глаза, голову держит прямо и поворачивает не хуже моего».
Гавриил Романович Державин отозвался одой на рождение будущего императора, хотя о том, что он может стать императором, никто в то время и думать не мог. Николай был третьим сыном императора Павла Петровича.
Но Державин прорицал в стихотворении «На крещение великого князя Николая Павловича»:
Блаженная Россия!Среди твоих чудесОт высоты святыяЕще залог небесПрими и веселися,Сугубым блеском осветися!Се ныне дух ГосподеньНа отрока сошел;Прекрасен, благороденИ, как заря, расцвелОн в пеленах лучами:Дитя равняется с царями.Родителям по крови,По сану – исполин;По благости, любови,Полсвета властелин:Он будет, будет славен,Душой Екатерине равен.Российский филолог, академик Яков Карлович Грот (1812–1893) рассказал:
«…Крещение было совершено 6 июля, в воскресенье, духовником императрицы, протопресвитером Иоанном Иоанновичем Панфиловым. Новорожденный внесен был в церковь из внутренних покоев статс-дамою Шарлоттою Карловною Ливен; его поддерживали, по принятому этикету, с правой стороны обер-шталмейстер Л.А. Нарышкин, а с левой генерал-аншеф граф Н.И. Салтыков. Восприемниками от св. купели были великий князь Александр Павлович и великая княжна Александра Павловна…»
Радости императрицы не было предела. 6 июля 1796 года она подготовила манифест о рождении великого князя Николая Павловича, который был печатан в Петербурге при Сенате 9 июля 1796 года. В нем значилось:
«Божиею Милостию
Мы, Екатерина Вторая,
Императрица и Самодержица Всероссийская,
и прочая, и прочая, и прочая,
Объявляем всем верным нашим подданным:
В 25-й день июня Наша любезная невестка Великая Княгиня разрешилась от бремени рождением Нам внука, а Их императорским Высочествам сына, нареченного Николаем.
Таковое императорского Дома Нашего приращение приемлем мы вящим залогом благодати Всевышнего, на Нас и Нашу империю обильно изливаемой, и потому, возвещая о сем Нашим верным подданным, пребываем удостоверены, что все они соединят с Нами усердные к Богу молитвы о благополучном возрасте новорожденного и преуспеянии во всем, что к расширению славы Дома Нашего и пользы Отечества служить может. Повелеваем в прочем во всех делах, где приличествует, писать и именовать сего любезного Нам внука Его императорским Высочеством Великим Князем.
Дан в Царском Селе июля 6-го в лето от Рождества Христова 1796-е, Царствований же Наших Всероссийских в тридесят пятое и Таврического в третие на десять.
«Дитя равняется с Царями», – написал Державин, но ведь Николай являлся третьим сыном Павла Петровича, а потому шансов когда-то занять престол русских царей у него было весьма мало. Тем не менее у императора Павла Петровича были свои мысли по этому поводу. Под вечер 11 марта 1801 года, то есть за несколько часов до своей гибели от рук заговорщиков, император Павел зашел в детскую, чтобы пожелать доброй ночи своим любимым младшим сыновьям Николаю и Михаилу.
– Батюшка, отчего вас называют Павлом Первым? – неожиданно спросил Николай.
– Потому что не было другого государя, который бы носил это имя до меня, – ответил император.
– Тогда, значит, меня будут называть Николаем Первым?! – воскликнул маленький великий князь, который на пятом году жизни уже знал историю династии.
– Если ты вступишь на престол! – ответил ему Павел Петрович и, простившись с сыновьями, в раздумье покинул детскую.
Существует предание, что незадолго до своей смерти Павел I, получив сведения о готовящемся заговоре, решил издать специальный манифест, в котором объявить наследником российского престола любимого сына Николая. Граф И.П. Кутайсов впоследствии вспоминал, что государь сказал ему однажды: «Подожди еще пять дней, и ты увидишь великие дела!», а потом, подумав, произнес весьма загадочно что-то вроде того, что он или престол помолодеет на двадцать лет. Чтобы привести в действие свой план, государь срочно вызвал в Петербург преданных ему графа Алексея Андреевича Аракчеева и Федора Васильевича Ростопчина, но было поздно. Депешу, направленную им, тайком прочитал руководитель заговора Пален, под началом которого была и почтовая служба России. Он принял все меры к тому, чтобы Аракчеев не мог попасть в столицу.
Кутайсов не понял намека государя, потому что ему были неведомы пророчества Авеля-прорицателя. Во время беседы с Авелем на вопрос, заданный государем о том, кто взойдет на престол после Александра, монах ответил:
– Сын твой, Николай!
– Как? У Александра не будет сына? Тогда цесаревич Константин!
– Константин царствовать не восхочет, памятуя судьбу твою, и от мора кончину приемлет. Начало же правления сына твоего Николая дракою, бунтом вольтерьянским зачнется. Сие будет семя злотворное, семя, пагубное для России, кабы не благодать Божия, Россию покрывающая… Лет через сто примерно после того, оскудеет Дом Пресвятой Богородицы, в мерзость запустения Держава Российская обратится.
Лет через сто! Недаром добропорядочные исследователи русского прошлого в один голос утверждают, что именно император Николай Павлович отодвинул падение России в бездну революции почти на сто лет.
Удивительно то, что не только вещий Авель-прорицатель предсказывал великому князю Николаю царский венец. О том же говорится в описании видения схиархимандрита Илиодора. Отцу Илиодору, старцу Глинской пустыни, который ушел из жизни в 1879 году, в видении открылись все главнейшие события российской истории, когда он был еще в сане иеродиакона. Авель пророчествовал о судьбе державы Российской в самом начале царствования императора Павла, а о. Илиодор – в самом конце правления императора, известного нам под именем Александра I. В «Житие схиархимандрита Илиодора» приводится его рассказ о необыкновенном видении: «Стою я в ночное время на каком-то высоком здании. Вокруг меня было много громадных построек, как бывают в больших городах. Надо мною Небесный свод, украшенный ярко горящими звездами, как то бывает в чистую безлунную ночь. Обозревая Небесный свод, я любовался красотою неподвижных звезд. Затем, обратив свой взор на восток, я там увидел выходящий из-за горизонта громадного размера овал; он был составлен из звезд различной величины. На середине овала, в верхней его части, были звезды большого размера, постепенно уменьшаясь, они с боков закругления становились весьма малыми. Посреди овала было изображено большими буквами имя – АЛЕКСАНДР.