Александр Михайлович Зайцев
Шрифт:
Начав свою ученую деятельность в 1865 году, г. Зайцев в течение 20 лет неустанно трудился и продолжает трудиться, производя замечательные исследования в области органической химии. Плодом этих исследований
* В 1882 году газета «Голос» опубликовала «Коллективное заявление профессоров-химиков по поводу забаллотирования проф. Д. И. Менделеева в Академию наук». В числе подписавших его был и А. М. Зайцев [26].
з А. С. Ключевич, Г. В. Быков 33
являются по настоящее время 17 работ, опубликованных им отдельно, и 16 работ, произведенных г. Зайцевым вместе с его учениками... Помимо собственных исследований профессор Зайцев существенно обогатил науку и своею деятельностью на педагогическом поприще: в химической литературе имеется целый ряд
Нижеподписавшиеся позволяют себе надеяться, что Академия, оценив заслуги нашего кандидата, одного из выдающихся отечественных химиков, не откажет почтить его присоединением к числу своих корреспондентов.
Список ученых трудов г. Зайцева при сем прилагается.
Акад/емики/ А. Бутлеров, Г. Вильд, Н. Кокшаров, Ф. Шмидт» [4, с. 274—275].
Марковников по своим научным заслугам, конечно, по-прежнему имел наибольшие права на открывшуюся вакансию, и в 1885 г. его действительно избрали.
В 1907 г. А. М. Зайцеву было предложено звание академика, но он отклонил это почетное предложение. Биографы [24, 28] объясняли его отказ удивительной скромностью и нежеланием покинуть родную Казань, расстаться со столь близкой ему лабораторией. Об исключительной, необычайной скромности Александра Михайловича вспоминали все его ученики, но вряд ли она могла играть в данном случае первостепенную роль. А. М. Зайцев, безусловно, знал, как высоко оценивается его вклад в науку в России и за рубежом и едва ли мог считать себя недостойным предложенного звания. Но академики обязаны были жить в Петербурге, атмосфера в Академии наук мало улучшилась, так что Зайцев должен был бы продолжать борьбу, которую вел еще Бутлеров. Между тем здоровье его было уже довольно пло¬
34
хим, а нити, связывающие с Казанью (и не только с университетом), — очень крепкими. Все это, очевидно, определило его решение.
В 1869 г. А. М. Зайцев вступил в число членов Русского химического общества и был президентом Общества в 1905, 1908 и 1909 гг., вице-президентом — в 1903 и 1910 гг. и председателем отделения химии в 1904, 1905 и 1909 гг. Он несколько раз избирался членом комиссии РФ — ХО по присуждению большой и малой премии имени А. М. Бутлерова, учрежденных в 1887 г. Ему самому в 1909 г. была присуждена большая премия им. А. М. Бутлерова за выдающуюся научную и педагогическую деятельность [26, с. 490]. Эти деньги были пожертвованы им на нужды Общества; А. М. Зайцев и ранее был в числе тех, кто поддерживал издательскую и другие виды деятельности Общества из своих средств.
Александр Михайлович был активным участником ряда съездов русских естествоиспытателей (и врачей), начиная со II съезда в 1869 г. и затем в 1873, 1876, 1893, 1898, 1901, 1909 гг. На заседании химической секции, например, в 1876 г. в Варшаве А. М. Зайцев сделал 7 сообщений о работах своей кафедры (в трех случаях — как автор или соавтор). Вступив в Общество естествоиспытателей при Казанском университете со дня основания (1869 г.) [29], А. М. Зайцев в 1893 г. был избран его почетным членом, а также являлся почетным членом Общества естествоиспытателей в Киеве (с 1883 г.), Московского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии (с 1900 г.) и Киевского университета (с 1903 г.). Он был членом Берлинского химического общества. В 1869 г. А. М. Зайцев вступил также в Казанское экономическое общество, в 1871—1872 гг. читал публичные общедоступные лекции по химии на курсах, организованных Обществом естествоиспытателей; на таких лекциях бывало более 200 слушателей, в том числе много женщин [30, с. 48]. А. М. Зайцев сообщал также, что он был членом Химического общества в Париже и Общества натуралистов в Гиссене [31].
В университетской жизни А. М. Зайцева довольно большую роль сыграло одно событие, лишь бегло упомянутое А. Н. Реформатским. В 1880 г. после двух ходатайств министр разрешил засчитать Александру Михайловичу в действительную службу три года «времени,
проведенного им за границей, на собственный счет, с ученою целью» [32]. Это несколько продвигало его по лестнице чинов, устанавливаемых Департаментом геральдики, приближало право выхода на пенсию, наступающее после 25 лет преподавания, принесло А. М. Зайцеву и моральное удовлетворение. Официальным началом его службы в университете считается 5 апреля 1863 г.
Первое публичное чествование Александра Михайловича состоялось в 1888 г., т. е. было приурочено к официальному 25-летию его службы в университете. Организаторы торжества были лишь формально точны в цифре служебного стажа юбиляра и, вдобавок, сообщали, что 5 апреля 1888 г. исполняется и 25 лет его научной и педагогической деятельности в Казанском университете *.
Несмотря на существование печатного отчета [33], А. Н. Реформатский [34, с. 870—871], а за ним М. А. Блох и Ю. С. Му-
36
Юбилей А. М. Зайцева вновь публично отмечался в 1908 г. В газете [35] было сказано, что сам он «скромно умолчал» о наступающем 45-летии научной и педагогической деятельности, но широко отовсюду откликнулись его ученики.
Глава 5
Условия преподавания. Педагог
Что представляла собой та лаборатория, в которой А. М. Зайцев проработал, считая и годы учебы, более 45 лет, где он выполнял классические исследования, растил многочисленную школу? Все основные сведения о лаборатории (присоединив и план ее) сообщил в 1901 г. А. А. Альбицкий [1].
Реформатский в описании лаборатории [2] допустил довольно существенные неточности, однако именно из этого источника черпали затем сведения о ней П. И. Вальден (1917), У. П. Уинни (1924), Ю. С. Му- сабеков (1956) и др.
В 1837 г. для лаборатории было построено отдельное небольшое здание, но химикам была предоставлена лишь часть его вместе с полукруглой аудиторией. Открыв весьма неприглядную дверь, у которой на блоке ходила веревка с кирпичом, можно было сразу спуститься в полуподвальную часть здания — попасть в коридор; из него, сделав несколько шагов, войти в небольшую проходную комнату, которую примерно с 1885 г. использовали как рабочую. За ней шла довольно большая комната. Именно о ней было сказано: «.. .подвал своими низкими сводами невольно напоминает алхимическую лабораторию. Тесно, темно здесь: копоть десятилетий густо покрыла сводчатый потолок, стены и окна. Остатки старинных химических реликвий вроде замысловатых (? — А. К.) реторт, кувшинов (? — А. К.) и прочих остатков седой старины дополняют картину подвала.
сабеков [35] внесли много неточностей в описание этого юбилея, особенно в перечень учеников.
37
Но научная жизнь уже и здесь кипит...» [2, с. 865—
866].
В этом описании краски явно сгущены. Уточним: комната полуподвальная, и в ней выполнялись главным образом подготовительные операции. Из этой комнаты по узкой деревянной лестнице поднимаемся в основное помещение и попадаем в маленькую — тогда раздевальную — комнату. Одна дверь из нее вела на небольшую стеклянную террасу, где долгое время работали с сероводородом и хранили реактивы для качественного анализа. Вторая дверь ведет в проходную комнату средних размеров с 18 рабочими местами для занятий по качественному (неорганическому) анализу, а из нее можно попасть в третью, примерно втрое меньшую, комнату, «которая и являлась долгие годы собственно органической лабораторией» [2, с. 866]. Только в начале XX в. этой последней отдали обе комнаты, а качественный анализ перевели в другое помещение.