Александр Невский
Шрифт:
— Полон доставлен, князь, в целости и сохранности.
— Спасибо, Андрей, — Александр похлопал рукой по лавке. — Садись здесь, будем судить.
Пленные немцы с ужасом смотрели на приготовления к казни. Виселица так заворожила их, что они не услышали первого вопроса князя. Пришлось Якову толкнуть одного в бок.
— Вы что, оглохли?!
— Я спрашиваю вас, — сказал князь по-немецки, — куда и зачем вы ехали?
— О князь, — заговорил один из немцев. — Мы ехали
— Где она?
Немец беспомощно мотнул головой, давая понять, что он связан.
— Развяжи, — кивнул князь Якову. — Обоих развяжи.
Яков развязал пленников.
— Вот, вот. — Немец поспешно извлек из-за пазухи пергамент и, поднявшись по ступеням, отдал князю. Александр развернул грамоту, быстро пробежал ее глазами.
— И только-то?
— Да-a, более ничего, — отвечал виновато немец.
— Но здесь речь о дани с окрестных весей, о пошлинах с купцов, о затратах на похороны…
— Магистр любит все считать, князь, — сказал немец.
Александр задумался, потом свернул грамоту, протянул немцу:
— Возьми и вези своему магистру. А обо мне скажешь, что-де князь новгородский уже за спиной у него и ищет рати с ним скорой. Понял?
— Понял, князь, — молвил немец, все еще не веря в такое чудесное избавление.
— Яков, верни им коней, оружие, — приказал Александр.
Немцы растроганно кланялись. Княжич Андрей, внимательно наблюдавший за всем, понял наконец, чем кончился суд.
— Ты что? Отпускаешь их? — спросил он брата, кусая задрожавшие губы. — Мы их полонили, а ты их… так. Да?
— Так надо, брат, — сказал Александр, положив рукy на плечо Андрею. Тот обиженно сбросил ее.
Яков повел ошалевших от радости немцев к коням. Андрей с тоской смотрел вслед им, губы у него тряслись, он готов был заплакать. Так просто, так легко отпустили его пленников!
Тут Пелгусий наклонился к князю.
Александр Ярославич, готово.
— Вздергивайте, — махнул рукой князь.
Ижорцы схватили Яниса, потащили к виселице.
Сорвали с него шубу, наброшенную на плечи. Янис был бледен как полотно, шептал хрипло: «Господи… господи… господи».
Два воина, не сговариваясь, схватили его, подняли. Третий ловко накинул петлю на шею.
— Пускайте.
Княжич сидел притихший, испуганно шваркая носом. Князь наклонился к брату, спросил:
— Ты так хотел с немцами? Да?
Андрей отрицательно замотал головой.
— То-то, — удовлетворенно сказал князь.
Из-за церкви прибежали воины, сообщили радостно:
— Александр Ярославич, ливонцы сдались.
— Оружие отобрать, брони и латы снять, и в полон.
К крыльцу подвели двух эстов. Князь узнал их — когда-то сам ставил князьями в водьской земле.
— Переветчики, — нахмурился князь, подымаясь с лавки.
Пленные пали на колени.
— Прости, Александр Ярославич.
— Вздернуть, — жестко бросил князь и удалился с княжичем Андреем в терем. Там уже хозяйничали Зосима и Светозар.
— Светозар! Пошли пару верховых в сторону моря, откуда дружина Миши Стояныча заходила. Надо сообщать им — Копорье наше. Пусть греться спешат. Найди воевод Домаша с Кербетом, передай от меня им: город наш! Наш! Чтоб из их воинов кто грабить мизинных людей или амбары не вздумал. Замечу на сем — повешу.
Светозар ушел. Вскоре явился Пелгусий. Слуги стали носить на стол еду, питье. Княжич Андрей сидел притихший, грустный.
— Что, брат, все еще серчаешь за немцев своих? — спросил Александр.
Княжич покачал головой неопределенно.
— Запомни, Андрей, — сказал ему брат, — послов убивать — позор несмываемый. Пленных — тож. А слава — не забава, худой не хочу. — И велел всем вместе садиться обедать.
Выпив чашу меду и съев просяную кашу, князь обратился к Пелгусию:
— Филипп, пока ты в Копорье остаешься за наместника. Сиднем не сиди, добра не высидишь. Сколь есть возможности, тереби ливонцев, дружину сразу же пусти в зажитье по их весям. Чем более солить им станешь, тем нам легче хлебать будет. Уразумел?
— Уразумел, Александр Ярославич.
— Да с воротами-то не хлопай навроде этих.
Напоминание о воротах вдруг развеселило Пелгусия, и он, смеясь, рассказал князю, как повстречались сенные возы у самых ворот с выехавшими из Копорья двумя рыцарями. Ливонцы, увидев ехавших им навстречу мужиков с сеном, закричали на них, требуя дороги, троих перетянули плетьми за нерасторопность. Воины стерпели, а как хотелось наказать наглецов!
Александр долго смеялся над этим рассказом.
— Молодцы! За то, что достало ума не выдать себя, меду им корчагу от меня.
Обед затянулся до сумерек. Потом пришел Светозар, за ним пожаловали воеводы Домаш и Кербет. Князь звал всех за стол, сам щедро наливал меду, внимательно слушал их рассказы. А когда захмелевший Светозар запел вдруг:
У коня ли у лихого грива золотая, у меня ли молодова жена молодая… —князь с удовольствием поддел ему. Стало темно, слуги зажгли свечи. Зосима увел княжича укладывать спать.