Альфа Центавра
Шрифт:
— Вон-н на ту кочку, — Махно указал на кусочек травы у вышки Василия.
— Я не вижу отсюда.
— Так говорила моя первая или вторая жена.
Они хорошо поняли друг друга:
— Для того, чтобы драться на:
— Том палаццо дарме, — как выразилась Аги, — надо уничтожить вышку перед ним. И они побежали в разные стороны, чтобы у Василия не было возможности сосредоточиться на ком-то одном из них. И действительно, парень растерялся. Для верности он поставил Максим в сторону одного, а Леви Страус — Льюис опробовал на Аги. И она что-то испугалась — пули подняли фонтаны земли прямо перед ее носом. Ей они показались извержениями группы вулканов.
— Вперед! — махнул рукой Махно, но она не заметила. Так он сначала подумал, поэтому приподнялся почти во весь рост, и опять махнул, и при этом зло рявкнул:
— Дави на газ! шлюха. — Не слышит, решил Махно. И побежал один, ибо его-то она наконец увидит! Несмотря на то, что Аги видела бегущего к башне Махно, она не могла подняться. После Леви, она как вросла в Землю. А Василий Иванович не стрелял. Почему? Не мог прервать начатый процесс.
Процесс чаепития. В данном случае это было кофе. Один немец-стажер подарил ему этот немецкий, автоматически открывающийся термос, и объяснил, что не только японцы и китайцы, но и немцы не любят прерывать церемонию кофе и чаепития.
— Почему? — автоматически спросил Василий Иванович.
— Вы можете проиграть психической атаке Белых.
— П-почему, — даже заикнулся немного Карл. Может быть это был и не Карл, а Фридрих — Василий помнил только два Интернационала, Карла — Первый и Фридриха — Второй, кто создал третий — периодически забывал, хотя Вилли Фрай в баре уже два раза говорил ему:
— Третьего не будет, — в том смысле, что больше не будет повторять, кто на самом деле создал Третий Интернационал, а именно это означает:
— Без денег больше не налью. — Но всё равно немец.
— У Анки не хватит патронов продержаться, пока мы глушим кофе с перерывами на обед. Понятно?
— Нет.
— А чё здесь непонятного? Обед надо исключить. А если иметь в виду дело в мировом масштабе, в общем, так сказать, объеме, то:
— Кончил дело — гуляй смело. Что и означало:
— Открыл термос — обязательно выпей кофе, а не закрывай его опять, чтобы кого-то подстрелить.
И Махно один смог добежать до вышки, и полез по ней к Кукушке, как он называл снайпера.
— Ты вообще, что, угорел, что ли? — спросил Василий, когда увидел, что Махно уже залез к нему на вышку.
— А что?
— Я пью кофе.
— И там нет, что ли, второй чашки?
— Может мне еще два сервиза с собой возить?
— Почему два?
— Потому что я пью то чай, то кофе.
— Так он у тебя там не заварен, что ли?
— Конечно, там только кипяток.
— Легче носить с собой кипятильник.
— Куда его подключать, ты не знаешь?
— В броневике есть специальный штекер.
— Переходник в том смысле, что ли?
— Да.
— Не знал, спасибо за информацию, а кофе, я вот сейчас допью свою, своя, своё.
— Свой.
— Да брось ты, это уже устарело давно. Так говорят только аристократы и дегенараты.
Он передал кружку, предварительно ополоснув ее небольшим количеством кипятка, Махно, и когда тот налил себе в насыпанные Василием две ложки ароматного кофе дышащей паром водички, сделал один небольшой глоток, спросил:
— Так ты зачем сюда залез?
— Бе-бежал, бе-бежал, а потом понял: деваться некуда — надо лезть.
— Ты же, падла, был за нас, за Зеленых.
— Да? Да, впрочем, да, но, представляешь:
— Пэрэ.
— Передумал, по-нашему. Впрочем, это, конечно, шутка, я пришел сюда на спор, что смогу взять эту башню, в придачу с тобой.
— Охренеть можно. А где Щепка.
— Щепка? Кто это?
— Ты допил кофе?
— Нет.
— Все равно вали отсюда.
— Зачем? Я уже взял тебя в плен, это моя башня.
— А хо-хо не хо-хо.
— Хочешь драться? Бесполезно.
— Нет, я не хочу драться, думаю, как Человек Приличный ты сам без понуканий спустишься вниз, так сказать, на своих двоих. Махно ударил себя по голове:
— У меня нога болела, а я совсем об этом забыл! — ахнул он. Так может быть?
— Да, если забыть капитально.
— Я забыл.
— Вот теперь забудь, что ты был здесь.
— Не могу. И знаешь почему? Я бессмертный.
Василий Иванович провел Подхват, которому учила его Щепка, а именно:
— Чек после него никуда не летит, а падаем прямо Вам под ноги, но уже сильно ушибленным.
— Ладно, ладно! — Махно поднял руку в знак примирения, нет, не примирения, конечно, а просто вынужденного согласия с позицией Василия. Он начал спускаться вниз, а Аги в этом время побежала.
— Только хуже будет, — подумал Махно, и закричал, чтобы она лежала там, где лежала, но понял, что у этой дамы один сдвиг по фазе сменился на другой. Далее, почему Аги побежала на вышку?
Она подумала:
— Махно заманивает ее в ловушку, потому что он, почти очевидно, за них.
— Наверное, вспомнил, что она была его женой, и решил вспомнить, как они кувыркались в стоге сена, это сначала, а потом на ступеньках одиноко стоящего дома, а уж под утро на сеновале. А да:
— До этого еще в бане, — правда ее не включали. Ибо, если кто не знает — это долгая история. Надо было предвидеть заранее. Так сказать, с утра уже знать:
— Кто сегодня будет следующим. — У них долго был тот же самый, и та же самая. Теперь же, увидев, что Несессер не взял башню, она только надеялась, что решил не обижать ее, и взять: