Альфа и Омега. Книга 3
Шрифт:
Я прерывисто выдохнула, опустив ресницы и ощущая, как по моим щекам скользнули горячие слезинки.
— Поэтому… ответь мне на мой вопрос, маленькая омега. Ты
— Йон, я… — Я замолкла, с трудом справившись с всхлипом, подкатившим к горлу. Отчего-то стало досадно и одновременно смешно. Потому что я тянула время не из-за того, что не знала, что сказать, а потому, что мне вдруг стало совершенно очевидным, что никаким иным мой ответ никогда быть не мог и не будет. — Я не могу представить себе, как могла бы не любить тебя. Не могу вообразить себе такие обстоятельства, такую эпоху, такой мир, в которых я бы не любила тебя всей душой. Кем бы, где бы, когда бы я ни рождалась, я всегда буду любить тебя.
Он улыбнулся — наконец-то улыбнулся. Точно так же, как в первый день, когда мы проснулись вдвоем в моей постели. Точно так же, как улыбался мне каждый раз, когда я
И, кажется, я была обречена снова и снова попадать под чары этой широкой мальчишеской улыбки, мгновенно превращающей этого сурового мафиози в счастливого ребенка, который снова поверил в то, что в мире иногда случаются настоящие чудеса. Когда он смотрит мне в глаза и так улыбается, в мире не остается никого, кроме нас. Только нас двоих посреди бесконечных, бесчисленных и циклично повторяющих друг друга миров — во всех последующих жизнях и воплощениях, даже если он станет скалой, а я — рекой. Мы созданы единым целым и обречены всегда находить путь друг к другу, даже если кто-то сумеет и вовсе стереть нашу красную дорожку со звездной карты. К добру или к худу, проклятие это или божественный дар, но я — его, а он — мой.
И так будет всегда.