Ей мягко спится, кушается всласть,Когда, разврат считая за отвагу,Поэзия, как девка, продаласьХолёным хамам-клоунам аншлагов.Но так и мы, в бездействии своём,Готовы оправдать шальные души,Бухими, обличаем и орём:Ни дать, ни взять – провидцы и кликуши.А протрезвев, очухавшись, молчим.Развратные, убогие, слепые,Потомкам недоразвитым своимВбивая в темя мифы вековые.Чтоб вместе с ними, прячась от невзгод,Среди себе подобных затаиться.Пока, как все, безмолвствует народИ радуются избранные лица?Так встань, страна,
не глядя на баррель,Придите снова Новиков и Герцен,Вернув надежды, мужество и цель,Страх изгоняя навсегда из сердца.Постигли чтоб губители страны,Сосущие подорванные соки,Пусть кровью руки их обагрены –Не оборвать мечты полёт высокий.И час придёт ответа и суда,Расплаты за содеянное тайно,Как раньше повстречались господаС комиссиею чрезвычайной.
«Есть у меня рядом с домом ручей…»
Есть у меня рядом с домом ручей,Поле – любого Ван Гога цветастей,Небо и солнце – лишь нет мелочей:Денег, здоровья и счастья.Сад у меня есть – земли соток пять,В нём мушмула с её томною сластью,Терпкий кизил, только нет, что скрывать,Денег, здоровья и счастья.Есть у меня много книг и газет,Прошлого века и с ятем отчасти,Много чего ещё есть – правда, нетДенег, здоровья и счастья.Сейф у меня есть с запором стальным,В сейфе ружьё, кофр с рыбацкою снастью,Жалко, судьба не добавила к нимДенег, здоровья и счастья.Есть ноутбук у меня со софтом,Игры, инет, даже запись в подкасте,Но досаждает, что нету при томДенег, здоровья и счастья.Женщина есть у меня – молода,Руки горячие с тонким запястьем,Если обнимет, зачем мне тогдаДеньги, здоровье и счастье?
Ё
«Ёжик, как он там – в тумане…»
Ёжик, как он там – в тумане,Волк, поющий под столом,И танцующие Мани.Остальное детям – в лом.В красной шапочке девчонка,Мальчик с пальчиком своим –По любому плачет шконка,Как его – посёлок Сим.
«Ёлка…»
Ёлка.Праздник. Новый год.Мама парит и печёт.Папа весел, но не пьян,Если в руки взял баян.Вечер.Яркая звезда.Как я счастлив был тогда.
«Ёкнет сердце, если гляну…»
Ёкнет сердце, если глянуВ выцветший альбом,Там все было без обману –В классе выпускном.Не любила – слава богу.Горе превозмог,Выбрав нужную дорогуМежду всех дорог.Голова пока на месте.«Мазда» у двора.Губы женщин льнут и крестятПлечи до утра.В пьяном дыме сердцем тая,Жизни на краю,Я все реже вспоминаюДевочку свою.Ну, а юностью повеет,Что теперь с того:У меня не вышло с неюНи – че – го.
«Ещё под рокот грозовой…»
Ещё под рокот грозовойБыл изумрудный пламень трав густ,Хотя уже кровавил августРябин ржавеющей листвой.И звёзды млечного путиПодсвечивали то и дело,Когда в глаза мои гляделаМечта, являясь во плоти,Дабы исчезнуть в тот же миг,Оставив грусть несовпаденьяИ горечь мук страстного бденьяУбийц пред казнью иль расстриг.А окончанье таково:Ночь над самим собой проплакав,Я в череде природных знаковТак и не понял ничего.
Ж
«Жадный и несчастный, мерзкий человечек…»
Жадный и несчастный, мерзкий человечек,За моей спиною ни дворцов, ни свечек.Так зачем я бился, бился и бодался,Если тем же нищим, что и был, остался.Господи, мой боже, я тебя не слушал,Истинное будущее незаметно руша.Над тобой смеялся чуть не вечер каждый,Между баб дешёвых и друзей продажных,Даже не заметив посреди загулов,Как уже преставился – слепенький, сутулый.Жадный и несчастный, мерзкий человечек,Никому ненужный смолкнувший кузнечик.
«Жаль, нет на свете пастыря благого…»
Жаль, нет на свете пастыря благого,Прошедшего сквозь сонм душевных мук,Кто мог бы силой праведного словаИзгнать из божьих храмов лживых слуг.Которым за обман, за святотатство,За лжепророчества, за попранный законНе будет ничего, кроме богатства,А после жизни – пышных похорон.Поэтому, быть может, изначалаТак и задумано неведомым лицом,И мы живём по дьявольским лекалам,Забытые придуманным отцом.
«Жизнь моя, как суровая бязь…»
Жизнь моя, как суровая бязь,Под воздействием влаги и солнцаНа кусочки, в клочки расползласьДо последнего волоконца.Не заштопать и не залатать,Не найдется такой мастерицы,Чтобы в дело пустила опять,Что уже ни к чему не годится.И никто в этом не виноват,Что щелчком из программ электронныхМеня вычеркнет некий Госстат,Сократив дефицит пенсионный.В честь чего ты с собой алкашам,Сколько будет их возле могилки,Разведённого напополамСпирта дашь по литровой бутылке.Да в дешёвом кафе за угломДва десятка больных и болезныхПосудачат о прошлом моёмС видом, сколько возможно, любезным.Чтоб земли нарастающий гнётОградил меня крепче гранитаОт того что, тебя увлечётВ круговерти житейского быта.Но припав головою на грудьЗаменившему мёртвого мужа.Если можешь, прости и забудь,Если был я хоть в чём-нибудь хуже.
«Жить не по лжи – уже бунтарство…»
Жить не по лжи – уже бунтарство –Менты докажут, отследя,А граждане и государство –Всего лишь слуги для вождя.К безумствам чьим глухи и слепыВчерашние говоруны,И потому к духовным скрепамПожизненно осуждены.Когда в шмотье, подбитом ватой,В надплечье головы вобрав,Толпа плетётся виноватоДля предназначенных расправ.Ей непонятно, бестолковой,За что господь из раза в разСтрану мою своей суровойРукой наказывать горазд.
3
«За ручьем, где у птиц водопой…»
За ручьем, где у птиц водопой,Открываются вашему взоруСосны, лезущие толпойПо засохшему косогору.Дальше – куст алычи да айваПод колючим присмотром кизила,Да чужая, по пояс, траваЧьё-то поле заполонила.Выше – старый, разбитый аул.Улиц абрисы видятся еле,Будто иблис крылами махнул,И Ермолова трубы запели.Но беспечно, как пьяный лезгин,Что в кровавых набегах успешен,Пляшет ветер, прорвавшись с равнин,Между каменных мшистых проплешин.А над всем этим смутно видныЛедники дагестанского платоВ окружении голубизныБездны неба без точки возврата.