Алгоритм Чагина
Шрифт:
Директор так же раздраженно глянул в чат.
«Например?» – прислал он.
«Чтобы запустить программу, – написал я – и чем больше писал, тем больше злился, – нужно скомпилировать ее исходный код. Где компилятор? Где отладчик?»
«Зачем отладчик?» – спросил Вышинский.
«Блин блинский», – подумал я. И понял, что директор департамента по разработке программного обеспечения абсолютно не шарит в программировании.
«Без отладчика я не смогу понять, зачем нужна та или иная строка кода, – объяснил
Вышинский опять застрочил в чат. Что-то написал, стер, написал, снова стер. Закрыл чат и заблокировал экран. Встав, он встретился со мной взглядом и уже привычно кивнул в сторону двери.
0.0.3. Прорыв в болоте
Следуя за директором, я решил, что мне представилась отличная возможность отказаться от выполнения задачи. Однако на лестнице он не дал мне и рта раскрыть.
– Я рад, что ты взялся, – сказал Вышинский. – Проект очень крутой, правда. Любой вклад в него – отличная возможность. Мы сможем мир изменить, сможем сделать его лучше. Не представляешь, как я тебе благодарен.
Нельзя не признать, директор был хитер. Я стоял, вцепившись пальцами в перила, и размышлял, как лучше выпутаться из этой истории. Как побыстрее слиться из «очень крутого проекта».
– Ты видел код? – спросил я. – Там ни одного коммента, ни одной подсказки. Как мне его расшифровывать?
Директор поднялся на несколько ступенек и прислонился боком к стене.
– Я пришлю тебе компилятор. Запустишь программу, посмотришь…
– А отладчик?
– Разве универсальный не подходит? – отмахнулся он. – Есть же общие средства отладки. Их используют для всех программ.
Легкомыслие директора меня поражало.
Я перевел дух и попытался как можно спокойнее объяснить ему, что универсальные отладчики подходят для программ, написанных на любом из известных языков программирования. Я говорил медленно и членораздельно и указал на то, что под синтаксис языка Leader отладчики не адаптированы. По той простой причине, что об этом языке, как заверил меня сам Вышинский, никто не знает.
– То есть ты не можешь отладить программу? – спросил директор.
– Чтобы понять, что она делает? Нет.
– Понятно, – сказал он, но озабоченности в его голосе я не услышал. Только нетерпение. – Ладно, я посмотрю.
– Попроси у того, кто написал этот код. У него точно есть.
– Не могу.
«Почему? – снова испугался я. – Неужели он и правда украл код? Неужели я дурак, как сказала Марина?»
Вышинский словно прочитал мои мысли:
– Слушай, я не делаю ничего незаконного! Этот код принадлежит мне. Я выкупил долю, и имею право знать, на что деньги потратил.
– Долю?
– В компании разработчика.
Не успел я отреагировать ни словом, ни жестом, Вышинский уже
– Слушай, это крутой специалист, в нейросетях лучше всех шарит. В Швейцарии работал, в Германии в институте. Кучу научных работ написал. Я положился на его репутацию, а сейчас…
– Чагин? Ты про Антона Чагина говоришь?
Вышинский оторопел. Потом прищурился:
– Ты его знаешь?
Я пожал плечами:
– Так, немного.
– Крутой чувак, да?
Мне снова захотелось пожать плечами. Чагин действительно был одним из лучших специалистов в своей области, но признаваться в этом не хотелось.
«Так, значит, он занимался не только научно-исследовательской деятельностью, – подумал я. – Он тоже стремился коммерциализировать свои идеи. У Чагина был стартап».
Он снова меня опередил. Осуществил то, что я только подумывал сделать.
– Ты говорил, положился на его репутацию – и что? – спросил я.
Вышинский поджал мясистые губы. Глянул в окно и потер нос. Потом перевел взгляд с окна на пол.
– Да. Положился. А он пропал. На связь не выходит, трубку не берет.
Директор быстро сложил руки на груди, убрал их в карманы, снова сложил на груди. В череде его нервных бессвязных жестов читалась не столько обида, сколько желание что-то скрыть. И тогда меня осенило. Страшная и вместе с тем абсолютно ясная мысль пришла мне в голову. Как я и подозревал, Вышинский действительно меня обманывал. Но обман заключался не в краже кода.
– Ты не знаешь, – понял я.
И несмотря на то что мысль я свою не закончил, он испуганно открыл рот. Да. Он, и правда, не знал. Не знал, зачем нужна программа и за что он заплатил деньги.
– Эта программа решает мировую проблему человечества. Программа сохранения мира на земле, – поспешно сказал Вышинский.
Но понял, что прозвучало не слишком убедительно.
– Он боится, что идею украдут, – признался наконец директор. И вдруг улыбнулся, – Разве не лучшая характеристика для проекта?
Я кивнул. Так вот почему в коде нет комментариев. Его автор – параноик.
Однако кое-что мне показалось странным.
– Боится, что идею кода украдут, однако сам код тебе отправил? – спросил я.
– Ты же видишь, как сложно его расшифровать.
Объяснение директора меня не удовлетворило. Несмотря на свой характер, Чагин был умнейшим человеком. И в его действиях, на первый взгляд друг другу противоречащих, должна была присутствовать логика.
Но вместо того чтобы ее понять и разобраться в происходящем, я вдруг вспомнил о предложении Вышинского. Испугался, не передумает ли он инвестировать в мой стартап.
Деланно засмеявшись, я спросил:
– И ты снова хочешь вложить деньги и снова ни о чем не спрашиваешь?