Алхимик
Шрифт:
— Это прекрасно, но что будем делать мы? Лэклидж вытащил меня прямо из пыточной, где весьма убедительный джентльмен задавал мне всякие вопросы. В том числе и о тебе. И местами, сам знал больше чем я.
Сол замолкает, пристально глядя на жену. Та выдерживает взгляд, но в глубине ее глаз проступает растерянность, неуверенность.
— Ты колдунья? На это намекал инквизитор и прямо говорил Леклидж. Может объяснишь?
— Попробую…
— Я бы советовал вам помолчать, доктор! — голос, сильный, но неприятно высокий, болезненно отдается в ушах. Сол удивленно трясет головой. Зрение проясняется. Он сидит в кресле, обтянутом мягким
— Что происходит? — хмурясь, бормочет Сол. На него не обращают никакого внимания.
— Мисс Чайльд не может уйти! — один из мужчин, в сером с серебряной нитью камзоле пальцем в белой шелковой перчатке тычет в грудь собеседнику. — Больше того! Она не желает уходить! Не так ли, дорогая?
Алина, которой адресовано последнее предложение, не отвечает. Только сейчас Сол замечает, что лицо говорившего скрыто полумаской. В сумраке помещения на ней играют блики, отражая причудливый танец огня в камине. Иных источников света в зале нет. Подбородок Лорда-Хранителя такой гладкий и тонкий, что скорее подошел бы женщине, шею скрывает пышный галстук с крупной брошью. В серебро оправы вставлен крупный изумруд. Второй мужчина — доктор Леклидж. Странно видеть его таким — разозленным, несдержанным.
— Теперь тебе одна дорога, и она ведет вниз, на дно. У тебя был шанс достигнуть вершины. Ты использовал его как мог. Но теперь все кончено!
— Что кончено?! Кто остановит меня? Лэбб? Ты сам не веришь в это, старик!
— Хочешь проверить, чего стоит королевская любовь? — в голосе Леклиджа слышится насмешка. Д запинается, хватает ртом воздух.
— Лэбб… не станет порочить…
— Лэбб не станет. Но и король не остановит его, если у черных мундиров будет достаточно доказательств твоей причастности к Арканам. И стоит ли объяснять, что эта женщина — доказательство лучшее и неоспоримое?!
Д вдруг выбрасывает руку и с силой толкает Леклиджа ладонью в грудь. Леклидж, не удержавшись, падает, неуклюже сев на паркет. Алина вскрикивает, На лице Д появляется торжествующая гримаса. Небрежным жестом он поправляет кружевной манжет.
— Прочь, старая ворона! Ни один черный мундир не переступит порога этого дома!
Леклидж смотрит на Д снизу вверх. Глаза его, кажется, чернеют — исчезает радужка, затем белок. Возможно, это просто игра теней.
— Ты понимаешь, что сделал? — в голосе доктора ледяное спокойствие. — Понимаешь, чем это закончится?
— Убирайся из моего дома, — Д презрительно кривит губы. — Пока я не велел вытолкать тебя взашей!
Леклидж медленно поднимается. Кажется, в фигуре его что-то изменилось — он ссутулился, плечи опустились — как будто стал меньше в размере. Волосы из-за игры света и тени стали темнее, седина в них почти не просматривается.
— Не смей угрожать мне, — голос его звучит низко, хрипло. Д пятится, затем вдруг опрометью бросается к секретеру, рывком открывает один из ящиков, достает что-то, целиком поместившееся в ладонь.
— Назад! — в голосе его проступают истерические нотки. Он поднимает руку с неизвестным предметом над головой, словно угрожая. Леклидж делает первый шаг в сторону
— Перестали! — вдруг выкрикивает Алина. — Быстро!!!
Эти слова словно спускают взведенную пружину. Леклидж бросается на Д, тот прыгает в сторону, швырнув неизвестным снарядом в доспех у стены. Небольшой шарик ударяется в металлическую грудь, взорвавшись облачком серого дыма. Леклидж хватает Д за руку, рывком швыряет себе под ноги. Только это уже не Леклидж. С удивлением Сол понимает, что на месте и в одежде доктора стоит Шкура. В этот момент доспех со скрипом начинает двигаться.
Шесть футов вороненой стали сходят с пьедестала, поднимая тяжелый клинок. Острие указывает на Шкуру, похожего на встревоженную обезьяну — ноги полусогнуты, руки почти касаются пола, шея вытянута вперед, челюсть выпячена.
Сол принимает решение. Схватив Алину за руку, он бросается к дверям — благо путь к ним свободен. Сзади слышится свист рассекаемого клинком воздуха, хриплый лай, лязг и скрежет железа. Сол плечом вышибает дверь, ни на секунду не отпуская руки Алины. Они оказываются в темном коридоре, одно из окон раскрыто. Сол выглядывает в его — третий этаж, до земли метров шесть, не меньше.
— Сюда! — Алина почти кричит. — Я знаю, где выход!
Коридор делает поворот, за ним холл и большая лестница до первого этажа. Дом вокруг оживает, слышатся чьи-то крики, поспешный топот ног. Они сбегают по одному пролету, выходят на второй, центральный, шириной почти в пять метров, ведущий на первый этаж.
Шкура уже стоит перед дверями. На рукаве сюртука расплывается темное пятно, волосы всклокочены, сквозь спутанные космы кошачьим желтым сверкают глаза.
— Стоять! — хрипит он.
— С дороги, — угрожающе произносит Сол. Шкура оскабливается. Зубы у него темные, мелкие и кажется, заостренные.
— Анну мне оставишь? Отдашь на поругание? — каркает он. Это заставляет Сола остановиться. Он совсем забыл про мисс Лоэтли. Но замешательство длится меньше секунды.
— И что ты с ней сделаешь? Убьешь мне назло? — он поводит головой и плечами, разминаясь, сжимает и разжимает кулаки. — Не отойдешь — нос в голову затолкаю.
В этот момент холл оглашается криками. С десяток человек вбегают, вооруженные кто чем: палками, ножами. Двое дюжих молодцов сжимают в лапах тесаки. Д появляется секундой позже двумя пистолетами.
— Эйлин, отойди, — властно приказывает он. — Ты останешься в этом доме.
— Что там говорили про колдовство? — негромко произносит Эд. — Самое время продемонстрировать.
Алина зло смотрит на него, свободной рукой лезет куда-то в декольте. Сол не смотрит на нее — следит за толпой вокруг, ожидая атаки. Боковым зрением он замечает, как Алина вдруг замирает, словно увидев привидение. Замешательство длится не больше секунды, затем она бросается в сторону, хватая мужа за руку. Одновременно, двери за спиной ГШкуры с треском распахиваются, в стороны летят щепки и осколки стекла. Сквозь проем бьет ослепительно яркий свет, из которого, словно призраки материализуются черные силуэты. Холл оглашается криками, люди начинают метаться. Силуэты действуют слаженно и уверенно: одного за другим, слуг Д укладывают на пол — короткими, четко выверенными ударами под колени, в пах или в поясницу. Сквозь общую какофонию воплей слышится гневный голос Д: