Алхимик
Шрифт:
— Не все, — на лице архиепископа на мгновение появляется хищная улыбка. — Я уверен, что ни прекрасная леди, ни благородный виконт не причастны к этому вопиющему преступлению.
На отстраненном лице Нейдж Рей появляется тень интереса. Бэллкем всё ещё игнорирует разговор. Тоскман по отцу, он унаследовал его, подобный пороху, нрав. Первая сказанная архиепископом фраза уже была достаточным оскорблением.
— Нашли что-то интересное? — елейным голосом спрашивает Д. Инкогнито накладывает свои ограничения — он не отвечает
— Пока нет, — отвечает Лэбб и в голосе его нет ни тени смущения или страха. — Я прошу вас отдать мне украденное добровольно. Это избавит нас обоих от неприятной процедуры. Вы знаете, я в своём праве.
Столь неожиданный поворот обращает присутствующих в слух.
— Вы говорите о Сердце? — тем же тягучим тоном спрашивает Хранитель. От этих слов лицо архиепископа резко белеет. Он оглядывается, но остальные, похоже, не понимают, о чём идёт речь.
— У меня его нет, — заявляет Д.
Воцаряется тишина, слышен только скрип снастей и плеск волн снаружи.
— В таком случае, — тяжело произносит Лэбб. — Леди, виконт, вы не желаете покинуть кают-компанию? Боюсь, я вынужден буду запереть её до… конца разбирательства.
— Мистер Леклидж предложил интересную игру, — вздыхает леди Рей. — Не хочу пропустить первый раунд.
— Я тоже, — кивает виконт.
— Да будет так, — соглашается архиепископ. Двери за ним закрываются. Ключ со скрипом проворачивается в замке.
От кают-компании он следует по узкому коридору к каюте Д. Она заперта, но один из гвардейцев достаёт из кармана связку ключей и, один за другим пробует вставить их в замок. Наконец, раздаётся щелчок, и дверь открывается.
Леклидж стоит у иллюминатора, спиной к вошедшим. Один из гвардейцев кладёт руку на эфес шпаги.
— Не нужно, — останавливает его Лэбб. — Гирен, оттрудитесь объясниться.
— В чём, Ваша Святость?
— Как вы покинули кают-компанию и оказались здесь? Коридор один и он не так велик.
— Чёрные мундиры — не лучшие слушатели, — пожимает плечами леклидж. — Пусть подождут за дверью.
Архиепископ коротко кивает гвардейцам. Те выходят, закрыв за собой дверь.
— Это ваших рук дело? Вы выкрали Сердце? — требовательно спрашивает Лэбб. Леклидж поворачивается к нему. Его длинные седые волосы растрёпаны, словно только что он стоял на сильном ветру. Он молчит.
— Вы сделали это по приказу Д, — продолжает Уолзи Лэбб. — Я трижды отказал этому выскочке в просьбе продать Сердце. Оно принадлежало святому и его нетленность…
— Святость, в том понимании, какое вкладывает Епископальная Церковь, никогда не касалась этого предмета, — перебивает собеседника Гирен. — Это плод нашего искусства.
— Аркана запрещена Королевским законом, — лицо архиепископа багровеет.
— И всё же я здесь, — разводит
— Я сам поднесу факел к твоему костру, колдун, — Лэбб касается небольшого украшения, подвески, закреплённой на широкой атласной ленте.
— Нет, — улыбается Гирен. Глаза его становятся тёмными, словно заполняясь чёрным дымом. — Ваша Святость не сделает этого — ибо украл не я.
— Я должен поверить безбожнику?
— У вас нет иного выбора, — кажется, то чернота в глазах Лэклиджа распространяется, заполняя глазницы. — Зачем ещё Д пригласил меня сюда? Кого ещё заподозрить, как не колдуна и богоотступника?
— Вы сами раскрыли себя. У меня не было особого повода подозревать вас.
— Я раскрыл себя, чтобы этого не сделал истинный преступник. Если бы Д обличил меня, наш разговор бы не состоялся. Я предлагаю вам сделку.
— Сделку? — нервно хихикает Лэбб. — Архиепископ и колдун могут заключить сделку?
— Вам не найти Сердца. Д слишком хорошо знает методы чёрных мундиров, чтобы дать себя раскрыть. А протекция короля не даст вам его арестовать. Как только «Лилия» бросит якорь в Олднонской гавани, Сердце будет для вас потеряно. Забавно: вы ведь полагали, что такой способ его перевозки наиболее безопасен, не так ли?
— Я прикажу обыскать его каюту. И его самого.
— Попробуйте, — кивает Леклидж, повернувшись в сторону кровати. Лэбб машинально следует за его взглядом. Этой доли мгновения достаточно — рядом с ним уже никого нет.
— Ко мне! — срывающимся голосом он зовёт гвардейцев. — Обыскать всё! Разбирайте мебель! Проверьте иглами обивку! Простучите все стены, осмотрите пол! Прощупайте портьеры, разберите картинные рамы!
Спустя два часа двери кают-компании открываются. Уолзи Лэбб, разгорячен ещё более.
— Как продвигаются ваши поиски? — осведомляется Д.
— Лорд-Хранитель! Извольте встать! Вас подвергнут личному досмотру.
Присутствующие обмениваются изумлёнными взглядами.
— Вы исчерпали свой список подозреваемых, Ваша Святость? — спокойно интересуется Д, вставая. — Я снова говорю вам, что Сердца у меня нет.
Архиепископ кивает гвардейцам. Они действуют умело и решительно — обыск занимает меньше минуты.
Лэбб переводит гневный взгляд с Д на Гирена, после чего выходит. Дверь за ним остаётся открытой.
На верхней палубе, у фальшборта, он видит Леклиджа. Для матросов и гвардейцев вокруг его словно нет.
— Убедились? — спрашивает он, глядя на пляску волн.
— В том, что вы лжете? — гневно шипит архиепископ. — У Д нет Сердца.
— Вы, несомненно, правы. Но не касательно артефакта, — улыбается колдун. — Мы оба в затруднительной ситуации, и оба — по вине и замыслу Д. У нас общий враг, Ваша Святость.