Алхимия Финансов
Шрифт:
будет видно из моей следующей книги. Она касается вопроса о ценностях и имеет
отношение к обществу в целом, а не только лишь к финансовым рынкам. Моя
следующая книга, если она когда-нибудь будет написана, будет посвящена теории
истории, а не теории финансов. Я даю пример того, как модель подъем-спад,
свойственная поведению финансовых рынков, может быть применена по
отношению к более крупным историческим процессам (лекция "Перспективы
европейской
ВВЕДЕНИЕ
В определенном смысле эта книга является трудом всей моей жизни. Она касается
многих вопросов, представляющих для меня непреходящий интерес, и объединяет
в себе два основных направления моего интеллектуального развития: одно —
абстрактное, а другое — практическое.
Абстрактное возникло первым. Как только я осознал сам факт своего
существования, я начал испытывать страстное желание понять его и я рассматривал
понимание самого себя как центральную проблему, которую требовалось понять.
Познать себя — gnote aucton, nosce te ipsum* — неразрешимая задача. Чтобы
получить нечто похожее на знание, мы должны провести четкое различие между
субъектом и объектом исследования; однако в данном случае они совпадают.
Мысли человека являются частью того, о чем он размышляет; следовательно,
человеку не хватает независимой точки отсчета, с которой он мог бы произвести
оценку, — ему не хватает объективности.
В колледже я изучал экономику. Но я нашел экономическую теорию весьма
неудовлетворительной, поскольку она не могла проникнуть в существо этой
проблемы; более того, она судорожно старалась всячески обойти ее. Экономика
стремится стать наукой. Считается, что наука объективна, но научного подхода
трудно придерживаться, когда субъекту исследования — участнику экономического
процесса — не хватает объективности.
В то время я находился под сильным влиянием идей Карла Поппера о том, что
должен представлять собой научный метод. Я был согласен с большинством его
взглядов, за одним значительным исключением. Он выступал в защиту того, что
называл "единством метода" — утверждение о том, что методы и критерии,
которые применимы к изучению явлений природы, также применимы и к изучению
событий общественной жизни. Я чувствовал, что между ними существует
фундаментальное различие. В событиях, изучаемых общественными науками,
действуют мыслящие участники; в явлениях природы таковых нет. Мышление
участников создает проблемы, не имеющие аналога в естественных науках.
Ближайшую аналогию можно найти
наблюдение приводит к принципу неопределенности Гейзенберга; но в событиях
общественной жизни именно мышление участников отвечает за элемент
неопределенности, а не вмешательство внешнего наблюдателя.
Естественные науки изучают события, которые состоят из последовательности
фактов. Когда в событиях действуют мыслящие участники, предмет исследования
больше не ограничивается фактами, но включает также и восприятия участников.
Причинно-следственная связь не ведет напрямую от факта к факту, а проходит от
факта к восприятию и от восприятия к факту. Это не создавало бы непреодолимых
трудностей, если бы существовало некое соответствие, или эквивалентность,
между фактами и воспри-ятиями. К сожалению, это невозможно, поскольку
восприятия участников соотносятся не с фактами, а с ситуацией, которая зависит от
их собственных восприятии и, следовательно, не может трактоваться как факт.
Экономическая теория пытается обойти этот вопрос, вводя предположение о
рациональном поведении. Считается, что люди действуют, выбирая лучшую из
возможных альтернатив. Но различие между восприятиями альтернатив и фактами
почему-то не принимается во внимание. Результатом служит очень элегантная
теоретическая конструкция, которая напоминает естественные науки, но не
напоминает реальность. Она относится к идеальному миру, в котором участники
действуют на основе совершенного знания, и приводит к теоретическому
равновесию, в котором распределение ресурсов является оптимальным. Она имеет
лишь слабое отношение к реальному миру, в котором люди действуют на основе
несовершенного понимания, а равновесие недостижимо.
Взаимоотношение между пониманием участников и ситуацией, в которой они
участвуют, долго продолжало занимать меня после того, как я закончил колледж. В
первую очередь мне надо было заработать себе на жизнь, но в свободное время я
написал философский трактат на эту тему с примечательным заглавием "Бремя
сознания ". К сожалению, название было лучшей его частью. К тому моменту, когда
я закончил работу, я был не согласен со своей собственной позицией. Я потратил
три года на пересмотр этой работы. Однажды я перечитал то, что написал накануне,
и не смог ничего понять. Это заставило меня осознать, что я зашел в тупик, и я
решил оставить эту работу. Это случилось как раз тогда, когда в моем