Алхимия убийства
Шрифт:
Меня искренне тронуло сочувствие, проявленное доктором Пастером к своему ассистенту и Дюбуа. Мы с Жюлем договорились ни в чем не обвинять Дюбуа, пока у нас не будет неоспоримых доказательств.
Жюль достает из сумки обломки деревянного ящика.
— Мы привезли кое-что из тех мест, где, по-видимому, у Перуна была лаборатория. На ящике имеется маркировка, по которой можно судить, что его отправили из Китая. Когда мы встречались с доктором Дюбуа в больнице, его сотрудник сообщил ему о получении
— Как и зачем ящик, отправленный из Китая, оказался в сельской глубинке? — спрашивает Пастер.
— Возможно для каких-то темных и дурных дел.
— Темных и дурных дел? — Пастер поворачивается к Роту, стоящему рядом с его креслом. — Я удивлен, что такие слова говорятся в связи с тем, чем занимается наука.
Жюль качает головой.
— Я также удивлен, друг мой, что воплощаются многие ужасные вещи, которые были плодом моей фантазии. Однако, что бы там ни было, говорит ли вам о чем-нибудь этот ящик? — Жюль дает Пастеру фрагмент ящика.
Престарелый ученый рассматривает его и передает Роту.
— Говорит о том, что он отправлен из китайской провинции Юньнань.
— Это имеет какую-то важность? — спрашиваю я.
— Возможно, что нет, но в этой провинции десятилетиями вели борьбу с чумой.
— Чума и «черная лихорадка» — это одно и то же? — интересуюсь я.
— Симптомы не одни и те же, — с серьезным видом поясняет Пастер. — Мы полагали, что это форма чумы — возможно, так оно и есть, — но если мы можем по крайней мере обнаружить микробы чумы при лабораторных исследованиях, то бактерии лихорадки не видели и даже не выявляли.
— Не говорила я вам, что, когда в первый раз была у Дюбуа, видела ящик, присланный из Александрии в Египте?
Вскинув брови, Пастер снова смотрит на Рота.
— В Александрии все еще свирепствует после стольких лет эпидемия холеры. Я командировал в Египет троих сотрудников для исследования этой вспышки. Похоже, что болезнь занесли паломники, возвращавшиеся из Мекки, и в конце концов она пошла по всей Европе. Тюилье, один из моих лучших специалистов, заразился этой болезнью и умер в Александрии.
Я удивлена.
— Какое отношение чума в Китае и холера в Египте могут иметь к Дюбуа и Перуну?
Пастер пожимает плечами и проводит руками по столу.
— Может быть, они получили образцы с этими заболеваниями, чтобы сравнить с «черной лихорадкой», считая, что лихорадка — это видоизмененная форма одной из этих известных болезней. Человечество подвержено бесчисленным заболеваниям. К сожалению, пока не обладаем надежными средствами борьбы с ними, мы можем победить только немногие из них.
— Этот обломок доски от ящика — единственное подтверждение лабораторных опытов, которое вы обнаружили в деревне? — спрашивает Рот у Жюля.
—
Рот качает головой.
— Сомнительно, что мы найдем микробы, уцелевшие в огне.
Его ответ обескураживает меня.
— Это все, с чем мы приехали, — фрагмент ящика и зола. И горсть грунта с какого-то проклятого поля.
Пастер реагирует, словно его ударили.
— Что вы имеете в виду — проклятое поле?
— Фермер рассказал нам, что животные гибнут, если пасутся на этом поле. Вроде бы Перун откопал там мертвую корову. Мы взяли образцы почвы. — Я наблюдаю за Пастером. Его глаза засверкали. — Это важно?
— У вас с собой образец почвы?
— Да. — Жюль передает Роту мешочек с землей.
— Вы брали ее в руки? — спрашивает Пастер.
Жюль качает головой.
— Я был осторожен.
— Здесь только грунт? А останков коровы нет?
— Вот здесь еще кусочек шкуры коровы и, может быть, пара червей.
— Очень хорошо, что вы нашли там червей. — Пастер взволнован, он встает. — Я так и думал. Подождите немного. Мы сейчас посмотрим на образцы.
Пока мы ждем, нас угощает чаем жена Пастера, спокойная и скромная женщина, которая мне кажется идеальной парой для великого ученого, увлеченного своей работой. Мне трудно поддерживать вежливый разговор с госпожой Пастер, потому что меня терзает любопытство, почему Пастер так среагировал на мои слова о странном поле. После того как госпожа Пастер вежливо извиняется и выходит из комнаты, я спрашиваю Жюля:
— Как ты думаешь, почему он придает такое значение червям?
Жюль шепотом отвечает:
— Перун проводил с ними опыты, чтобы вывести гигантского червя, который проглотит мир.
Часом позже мы идем за Ротом в кабинет, где нас уже ждет Пастер. Лицо престарелого ученого натянуто, он бледен, но глаза живые и в них светятся огоньки.
— Сибирская язва, — сообщает Пастер.
— Сибирская язва? — Я смотрю на Жюля. Он, кажется, понимает, о чем идет речь.
— Вы могли никогда не слышать об этом заболевании, мадемуазель, потому что оно распространено главным образом среди людей, работающих в животноводстве — занимающихся овцеводством и стрижкой овен.
— Оно опасно?
— Опасное для людей, которые держат скот, в частности овец, или для тех, кто занимается обработкой шкур, но не такое заразное, как чума. Сибирской язвой можно заразиться, если микроб попадет в открытую рану или если вдохнуть пыль при чистке щеткой инфицированных животных. Более заразные заболевания передаются воздушно-капельным путем. Однако сибирская язва чрезвычайно опасна. При попадании в легкие микробов сибирской язвы она почти всегда смертельна.