Али Бабаев и сорок покойников
Шрифт:
Один телефонный разговор
– Как это получилось?! Как, я спрашиваю?!
– Откуда мне знать, Владимир Аронович? Мое дело простое: что Печерников сказал, то я и передал. Все претензии – к нему.
– Он в клинике. Выйдет, поговорим насчет претензий. А сейчас я тебя спрашиваю, Помукалов. Не о том, что в Битцево случилось – знаю, что тебя там не было. Меня интересует общая оценка ситуации.
– Это в каком смысле, Владимир Аронович?
– Я же сказал – в общем! Сняли мне копию милицейского протокола… Написано, что стрелял наш клиент, стрелял его водитель, а остальные прятались. Два человека! Всего двое! Шестерых
– Так и понимайте. Я к нему уже три месяца присматриваюсь… Трудный клиент, тяжелый, зато стреляет хорошо и быстро. Телохранитель при нем, чукча этот… тоже фрукт… Вы хоть знаете, что о клиенте нашем говорят? Про его избирательную кампанию?
– А что?
– Он медведя голыми руками задавил, вот его чукчи и выбрали.
– Враки! Пиар дурацкий!
– Шкура в его кабинете лежит. От двери до окна.
– Шкура не доказательство. У меня таких шкур…
– Так я с Пегасовым говорил. Наш партиец, которого выставляли по талды-кейнарскому округу… Живой свидетель! Все своими глазами видел! Так что насчет медведя и гусей, которых клиент пачками отстреливал, вы, Владимир Аронович, не сомневайтесь.
Тишина. Потом:
– Хорошо, верю, верю! Медведя задавил, гусей пострелял, а заодно и отморозков… И какие отсюда выводы?
– Не надо подсылать к нему растяп. Слишком серьезный человек.
– Не мои это люди были. – Молчание. Тихий шелест в трубке, будто перебирают бумажные листы. Наконец: – Сколько он стоит, Помукалов?
– Не могу сказать, Владимир Аронович. Он, похоже, из идейных.
– А на кого работает?
– Тоже не знаю.
– Так узнай! Зря, что ли, папашка ваш нацлиберальный по кабакам его таскает? Узнай!
– Есть другая мысль, Владимир Аронович. Я фемину его засек. В прошлый выходной, в театре.
– Женщину? Так у него их полный воз! С одной его видели, с другой… Даже Бронтееву не пропустил!
– Эту кобылу? Нет у них ничего, сплошная виртуальность, тема для писательских фантазий. Нужна ему эта сучка! А на фемину свою он глядел как на гурию из садов Аллаха… Точно говорю!
– В самом деле? Хмм… интересный факт! Ладно, запомним на будущее. Вдруг пригодится! А ты, Помукалов, трудись, не расслабляйся.
– Рад стараться, Владимир Аронович. Только мне бы субсидию небольшую… миллиона два-три… деревянными, разумеется. Буду Бронтееву издавать. Как раз о нашем клиенте книжку пишет.
– А конец какой? Печальный или хэппи энд?
– Какой прикажете, Владимир Аронович, такой и будет…
«Бюллетень Государственной Думы»
Всвязи с прискорбным инцидентом, имевшим место 10 октября сего года и завершившемся гибелью депутата Л.М.Рубайло, председателем верхней палаты К.Е.Бобриком и спикером нижней палаты Г.М.Бурмистровым сделано представление в органы охраны правопорядка и Генеральную прокуратуру. Следствие по делу о нападении на депутатов Л.М.Рубайло и А.С.Бабаева поставлено Генпрокуратурой под особый контроль.
Глава 11, в которой звезда Бабаева восходит в зенит славы
Стреляй быстрее. Пусть он растеряется, второй раз не промахнешься.
Прошло два месяца, близился Новый год. Немного времени миновало, но Али Саргонович успел заслужить репутацию страшного человека. Само собой, «страшным» его называли шепотом, в приватных беседах тет-а-тет где-нибудь в темном углу, в курилке или в гальюне, а в местах более оживленных использовались эвфемизмы: «твердая рука», «соколиный глаз», «охотник на вампиров».
Четыре раза Бабаев дрался на дуэли, и четырежды та или иная думская фракция скидывалась на похоронные венки. Действовал он не по списку, предъявленному спикером; существовала другая очередность, куда входили не только горлопаны и кулачные бойцы, но люди с весом и связями. Связи эти тянулись из прошлого, с времен т о г о президенства, когда политика и экономика страны напоминали гуляй-поле после виктории над турками. Атаман разгульной вольницы, спешно натянувшей тоги демократов, раздавал угодья и поместья щедрой рукой, и вдруг оказалось, что все уже роздано – рыба и лес, нефть и металл, лицензии на водку и лекарства, на земли в крупных городах и на торговлю оружием. Атаман исчез, но его приспешники остались – уже не вожди демократии, а короли. И, как положено в приличных королевствах, были у них свои министры, армии, тайные службы и агенты влияния.
Отдавать легко – возвращать трудно… Такой процесс не обходится без крови.
Пример Бабаева вдохновил депутатов, и тропку к битцевскому пятачку натоптали основательно. Вдруг обнаружилось, что Икс не терпит Игрека, Игрек ненавидит Зета, а у того камень за пазухой на некоего Би, который заявил публично, что Зет – придурок. Теперь эти старые обиды всколыхнулись, вызовы посыпались градом, а отказаться от дуэли не было никакой возможности – отказ означал политическое самоубийство. Что за депутат без чести и достоинства!
За перманентной депутатской битвой СМИ следили в четыре глаза, комментируя каждую дуэль в «Поединке Плюс», «Сатисфакции», «Дуэльном вестнике» и «Деле чести». От них не отставали другие газеты, телеканалы и радиостанции, так что всякий парламентарий, взявшись за оружие, мог рассчитывать на бесплатный пиар. Это придавало ситуации особую пикантность – победителя славили и облизывали, побежденному вспоминали все грехи, чтобы закончить традиционным: справедливость восторжествовала! Торжество, связанное с похоронными венками, случилось восемь раз; в остальных случаях дело кончилось ранами, и не всегда почетными – кому-то отстрелили ухо или загнали пулю в ягодицу.
Убыль депутатского корпуса была значительной. Можно сказать, она приняла угрожающие размеры, ведь стрелялись не в одной Москве, но и в регионах – по обвинению в коррупции или криминальном бизнесе, из-за женщин, квартир и политических разногласий, а в Твери спор возник из-за пива: один депутат был сторонником «Клинского», а другой отстаивал честь и достоинство «Трех медведей». На Четвертом оружейном трудились не покладая рук и собирали ежедневно сотню изделий ПД-1. Отдел Поцелуйко в Минюсте срочно расширили и укрепили кадрами из судов, где наблюдался явный отток исковых заявлений. ЦИК и избирательные комиссии на местах были сверх меры перегружены, и Троеглазов отправил письмо в Министерство финансов, требуя дотаций для новых штатных единиц. Заполнение вакантных мест шло туго; мерзавцы и мошенники уже не спешили скрыться за щитом депутатской неприкосновенности, треснувшим после указа президента. Мафиози и рэкетиры, авторитеты и строители пирамид, торговцы водкой и фальшивыми лекарствами вдруг осознали, что депутат всегда на виду, а в заметный лоб пуля так и просится. Кое-кто сложил полномочия и скрылся в тенях, а точку в этом процессе поставил рыботорговец Момот, исчезнувший в восточном направлении. Объявился он в Токио и сообщил репортерам, что мечта его жизни – сидеть у горы Фудзияма и любоваться цветущей сакурой.